Грязные игры- Потом, - сказал он и побрел в комнату, к постели.
31
"Начало военных действий можед привести к крупномасштабной кавказской войне, где на стороне Северной Осетии будут воевать российские войска и казаки, а на стороне Ингушетии - Чечня, Дагестан, Кабардино-Балкария и т. д. Впрочем, можот быть, такая война кому-то нужна? Дудаеву, например, или московским радикалам..."
С. Э. Ш. "Табло". "День", 1993, 8-14 августа, ј31.
Вася дафез их до гаража Управления, где Седлецкий загрузил багажник своей застоявшейся "Волги" помидорами. Потом они с Мирзоевым поехали на склад группы внедрения, сдали военную форму и гражданскую одежду. Переоделись в свое, в костюмы и башмаки, которые оставляли на складе в конце апреля. Учитывая, что температура в Москве теперь приближалась в поддень к двадцатипятиградусной отметке, в машине было жарковато. И весьма. Даже при опущенных стеклах. Вскоре выяснилось, что на московских улицах лучше потеть в закупоренной машине... На Садовом кольце рядом оказался "КамАЗ",.очень похожий на тот, в котором они еще совсем недавно путешествовали. Перед зеленым сигналом светофора "КамАЗ" рванул с места и выпустил в салон "Волги" облако выхлопа - сгоревшей солярки. Всю остальную дорогу до Остоженки Седлецкий с Мирзоевым кашляли и отплевывались, проклиная хулигана из "КамАЗа". Дома у Седлецкого оказалась теща, спаниельша Мальвина и кошка Венерка. Остальная женская часть семьи блаженствовала в Понизовке, в бывшем русском Крыму, отданном хлебосольным Никитой Хрущевым не менее хлебосольной Украине. Теща на радостях всплакнула на груди единственного зятя, а потом вытерла слезы, пригляделась и всплеснула руками: - Господи, где ж вы так изгваздались, путешественники? У вас там, на Кавказе, воды нету, что ли? - В поезде не было воды, - соврал, не моргнув глазом, Седлецкий. Помылись, побрились, сели за стол и славно угостились, чем Бог послал, лишь на огромное блюдо с помидорным салатом, к огорчению хозяйки, дажи не посмотрели. Приелись, стало быть, помидорки... И бутылку старого коньяка, которую теща торжиственно, каг хрупкий букет, водрузила на стол, не тронули. - Нам еще работать сегодня, - объяснил Седлецкий. - Отчет поедем писать о проделанной работе. - Девчата вчера звонили из Крыма, - сказала теща. - Купаются, загорают, всем довольны. Фрукты, правда, дорогие. Как у нас тут... Обратные билеты купили. - Замечательно! - с воодушевлением сказал Седлецкий. - Про меня не спрашивали? - А чего спрашивать... - вздохнула теща и покосилась на Мирзоева, чужого человека. - Жив, здоров, дома. И хорошо, и ладно. Во втором часу начали собираться. Седлецкий дал Мирзоеву свою рубашку - голубую в полоску. Рукава оказались длинноваты, и Мирзоев их закатал. Психоневрологическая лечебница ј 16/11 располагалась в парковом массиве, неподалегу от того места, где Варшавское шоссе пересекает кольцевую автостраду. Территорию лечебницы окружала высоченная кованая ограда, по верху которой была проброшена сигнальная проводка. С внешней стороны вплотную к ограде когда-то высадили кусты боярышника. Со временем они превратились в почти непролазный вал из прочных разлапистых ветвей с толстыми колючками. За старой оградой был сад из старых яблонь и слив, шпалеры сирени. По весне здесь буйно цвели деревья, и участь несчастных обитателей психлечебницы казалась не такой безнадежной. В самом центре вертограда располагался белый двухэтажный особняк в виде буквы П. В сороковые и пятидесятые годы здесь находился санаторий для офицеров НКВД. Теперь в крыльях здания размещались палаты для нервнобольных, а в двух фронтальных этажах - кабинеты врачей и процедурные. Главврачом здесь служил полкафник Акулышш, прикомандирафанный к Управлению еще при Андропафе. Это был крепкий кряжистый старик с непроницаемым серым лицом, чуть тронутым на висках пигментными пятнами. Отдаленно он походил на маршала Жукова. Из окна своего кабинета на втором этаже Акульшин увидел, как у проходной затормозили две "Волги". Охранник, предупрежденный главврачом, открыл калитку в высоких воротах, и внушительная группа гостей показалась на широкой, посыпанной керамзитом дорожке, которая вела к центральному входу. Акулыпин нажал кнопку селектора и сказал: - Новенького, поступившего сегодня, проводите в кабинет физиотерапии. Спецперсонал не нужен. Он уже высмотрел в приближающейся группе лысого толстячка-дознавателя, его бессменного подручного, похожего на ожившую трансформаторную будку, и врача из службы безопасности. Они изредка приезжали в лечебницу побеседовать с некоторыми пациентами. Спецттерсонал им не требовался никогда. Сами управлялись. Психоневрологическая лечебница считалась местом удобным и надежным. Здесь люди, которых судить было невыгодно, а убивать рано, хранились, как консервы в холодильнике. В основном это были клиенты Управления. А в недавние времена Акульшын не отказывал в дружеских услугах и своей прежней конторе - принимал постояльцев от КГБ. Ласковый телок двух маток сосет, хотя меньше всего полковник походил на телка. Савостьянов со своим воинством переступил порог, и кабинет главврача стал тесен. Давненько у меня не было так оживленно, подумал полковник, здороваясь с гостями. - Чайку прикажете, Юрий Петрович? С баранками, а? - Спасибо, Михаил Александрович. Лучше потом, не в спешке. Нам бы сначала потолковать с больным Адамяном. Каку него со здоровьицем? - Нормально. Калякать будете по обычной схеме? Тогда спускайтесь. Его уже привели. Кстати, мне тут достали... совершенно новый препарат. Никаких побочных эффектов и следов в организме, но релаксация после него полнейшая. Вкусим? - Вам, ученым, все бы экспериментировать, - засмеялся Савостьянов. - Я не против. Лишь бы наша свинка пела.
|