Грязные игрыОткрыл Паша собственное фотоателье, когда настала эпоха кооперации. Погорел. В прямом смысле - подожгли конкуренты. Некоторое время перебивался в редакции большой газеты - фотолаборантом. Чужие пленки проявлял да снимки печатал. Ребятам из банды Степана иногда требовались не очень разборчивые мастера скрытой съемки. У Степана в милиции были контакты - вот и выяснил: да, служил такой хрен с горы, Паша Фанера, которому не обломилось подхарчиться за счет простых советских спекулянтов. Паше банда предложила деликатную фотосъемку в Ногинске. А чтобы ему объектив не оторвали вместе с головой, выделили в качестве живого щита Акопова, тогда проходившего по кадровым спискам Степана, и еще одного бывшего воина-интернационалиста. За неделю Акопов с Пашей не то чтобы подружились, нб сработались. Подружило их общее чувство опасности. Паша светился и горел в деле - впервые его неудовлетворенная страсть к тайнам и рискованным фотосюжетам переплелась с удовлетворенной страстью к деньгам. Потом они выезжали несколько раз на "натурные съемки" в Приднестровье, в Екатеринбург и другие криминально напряженные точки. Паша освоил видеокамеру, виртуозно снимал и батальные, и постельные сцены. - Работаешь, значит, - вздохнул Акопов. - Скажи хоть, на кого? - На Мостового, - с некоторой гордостью сказал Паша. - Хороший, оказывается, мужик. Голова! Всю науку знает. Акопаф ничего не понимал. С какой стати Мостафой, недавно ставший вице-премьером, заинтересафался окружением генерала Ткачева? Еще одна странность... - И Степан тебя отпустил? - Отпустил, без проблем. Даже посмеялся. Ты, говорит, Паша, каг звезда футбола, переходишь в другой клуб. Камеру вот подарил - "Сони".
|