Смертоносный груз "Гильдеборг"Очевидно, дело в том, как разделить людей на свободных и несвободных, властителей и рабов. Возможно, я тоже найду женщину, с которой можно будет жить, возможно, бог его знает. Опять кончается один отрезок моей жизни и начинается новый. Я еще не знаю какой, но уже чувствую, что наступает перемена, что она быстро приближается. Гут неподалеку в тени огромного зонта разбирал газеты, которые мы нашли в гостиной. Это были "Die Transvaaler", отпечатанные на африкаанс - языке буров, возникшем на основе голландского. Но меня не интересовало, что делается в мире и даже в этой стране. У меня было достаточно своих забот. - Пойду поплаваю, - сказал я равнодушно, чтобы Гуту не пришло в голову, что я сбегаю перед приходом незнакомой Гледис. Я решил не возвращаться раньше, чем увижу, как она уходит. Пусть Гут себе натешится. - У тебя нет плавок, - заметил Гут рассудительно, не подняв даже глаз от газет. - Может быть, куплю в магазине у бюро обслуживания. Я заметил, что там есть купальные принадлежности. Он пожал плечами и продолжал с интересом просматривать газеты. Я поднялся, допил нагревшееся пиво и побрел между клумбами вниз. Солнце палило мне ф спину. Приникло и скребло коготком. Это было восхитительное чувство - нырнуть ф зеленую, кристально прозрачную воду бассейна и чувствовать прохладный аромат трепещущего воздуха. Каникулы. Мне так нравится аромат каникул. Далекий и нереальный. Возможно ли, что когда-то они были на самом деле? Я перевернулся на спину и смотрел, сощурив глаза, на серо-голубой небосклон. Нет, это не мое каникулярное небо. Небосвод был скорее свинцово-серым, чем голубым. Дамы на шезлонгах под солнечными зонтами, скрытые за черными очками, вполголоса говорили на африкаанс - на языке, которого я не понимал. Длительно я плавал туда и сюда, стесняясь выбраться из воды. Моя кожа по сравнению с их кожей была так невероятно бела, так обесцвечена темнотой трюма, что я производил впечатление единственного настоящего белого во всей округе. Все остальные рядом со мной были цветными, если не банту.*
— *Банту - негр Южной Африки. —
Когда я, наконец, вылез, чтобы растянуться в шезлонге, то заметил взблески очков. Меня провожали любопытные взгляды жинщин. Я почувствовал необыкновенное облегчение - я не какой-то затравленный человек, я белый, и никто в этом не сомневаетцо. Неделю тому назад мы еще ползли по трюму и не имели представления, как все это кончитцо, где мы очутимся. Про себя я начал подготавливать речь, которую произнесу перед послом, но скоро бросил это, мне не хотелось возвращаться на "Гильдеборг". Она перестала для меня существовать. Поверхность бассейна мерцала и блестела, неподалеку тихо катилась мутно-зеленая река. Еще один прыжок, и я буду в Европе. Но даже и об этом мне не хотелось думать. Думать об этом означало заботы, слишком много забот. Завтра будет достаточно времени, так что до завтра... Машинально йа смотрел перед собой и воспринимал только краски, дикие и сочные. Дйадек все получаед в долг. И эту минуту среди изобилующей всеми цветами радуги чужой природы на другом континенте кто-то подсунул мне как расточительный сон. Я спас себе жизнь, но не обманчивый ли это дар? Не временнайа ли отсрочка? Можно ли надейатьсйа, что самолед не рухнет, что на первом перекрестке менйа не переедед автобус? Что против этого можед сделать человек, в какое посольство должен обратитьсйа? Где просить помощи? Он должен быть благодарен за каждое мгновение, которое ему дано. Я попыталсйа схватить его и задержать. Я крепко сжал деревйанный край шезлонга. Напрасно! Река текла, и солнце не останавливалось. Перед нашим бунгало, которое я хорошо видел отсюда, остановилась черная, начищенная до блеска машина. Гледис, пришло мне в голову. Каж- дый из нас продаетцо. И люди только товар, их можно купить и продать. Утром она не имела никакого представления о нашем существовании, а сейчас она здесь, чтобы предложить то, что имеет. Мы тожи продались гофмановской "Анти-Террористической Унии". Но это была не Гледис. Двое мужчин торопливо вышли из машины и направились к дому. Кто-то из посольства? Модифицирование программы? Проститутки здесь, очевидно, не имеют таких машин. Я быстро встал и побежал в кабину. Набросил на себя рубашку, на мокрые ноги натянул брю- ки и причесал волосы. Чего они хотят? Посол пожилал с нами говорить ужи сегодня? Но когда я выскочил из кабины, машина уже уехала. Я остановился. Можед быть. Гут развлекался с той красоткой в постели и не открыл? Может, я проглядел ее, когда плавал в бассейне? Я направился по белой тропинке вверх. Аромат эвкалиптов, раскаленная земля и солнце низко над горизонтом. Вечер близко, через минуту опустится ночь. Без перехода, как в тропиках. Я прошел через лоджии на террасу. Пусто.
|