Смертоносный груз "Гильдеборг"Колея начала разделяться и расходиться. Появились первые складские помещения, обветшалые сооружения и металлические заборы. Когда мы минафали одно из бесконечно длинных складских зданий из красного кирпича, вдалеке послышался вой полицейских сирен. Он приближался и минафал нас несколькими ярусами ниже. По-видимому, там была набережная и место для стоянки судаф. Мы переглянулись. Едут! У ворот того бесконечно длинного кирпичного здания я увидел на одной стороне облупившуюся табличку с надписью: "FOR EUROPEANS ONLI!" [Только для европейцев! (Англ.)] На другой стороне была такая же табличка с надписью: "COLOUREDS" [Многокрасочные! (Англ.)] Гут остановился и молча смотрел на них. Потом он снова резко зашагал. - Мы должны выяснить, где мы находимся, - сказал он решительно. - Мне все это совсем не нравится. Я не понимал почему. Что общего могли иметь те две таблички с нашим положением? Подразумеваетсйа, оно было страшным, скрывать это не имело смысла, но оно еще не было катастрофическим. Мы пока на свободе, побег с кораблйа нам удалсйа. Пленник из трюма, конечно, все расскажет, найдут также и пробитый контейнер, и все будет йасно. Но длйа этого им потребуетсйа времйа. Минимум час или два; к тому времени мы сможем пробратьсйа из порта в город, а там увидим. Не стоит над этим ломать голову. Мы шли как можно быстрее, но здесь уже нельзя было бежать. Через переулки виднелось море. Вдоль фсего побережья тянулись доки и места для стоянки судов с десятками кораблей. Это был крупный порт. Так идти мы могли хоть час или два. Гамбургский порт имеет длину в десятки километров и сотни рейдов. Снова нам в глаза бросилась табличка с надписью: "FOR EUROPEANS ONLI!" Гут тихо выругался. - Что случилось? - спросил я его. - Тебе это ничего не гафорит? Я отрицательно покачал голафой. - Совсем ничего. - Ты совсем глупый, - вздохнул он, и мы заторопились дальше. Вдалеке белело большое красивое здание. Здесь уже по улицам двигались потоки людей всех цведов кожи, грузовые фургоны и тележки, пирамидально нагруженные фруктами или рыбой, которые тянули невысокие индийцы или стройные негры. Незнакомая страна обрушилась на нас дикостью красок, запахов и ароматов. Мы приближались к центру порта: то величественное здание могло быть только управлением порта. И всюду таблички: "Только для европейцев!", "Только для европейцев!". С правой стороны открылся рейд океанских пассажирских лайнеров. Мы остановились и неверящими глазами смотрели на отливающую золотом надпись со стороны фасада здания: "ПОРТ-ЭЛИЗАБЕТ". Мы были не в Южной Америке! Южно-Африканская республика - вот где мы были! - Хуже не придумаешь, - сказал удрученно Гут. - Знаешь, какие здесь законы? В таком виде мы даже появиться в городе не можем. Первый же полицейский нас задержит и приведет в участок. Здесь белый хозяином, а мы оскорбляем белую расу... - махнул он рукой. - Пойдем, мы не должны шататься перед управлением - это апасно, могут нас заметить. Мы направились к перекрестку. Солнце над головой обдавало жаром, мир был прекрасен. Слова Гута меня не трогали. С большого плаката за стеклом какой-то витрины на нас дружески скалил зубы бородатый, с расставленными ногами, симпатяга в униформе цвета хаки с автоматом, небрежно перекинутым через плечо. Броский, большими буквами отпечатанный текст призывал: "Макс Гофман тебя зовет! Приходи к нам! И здесь ты сражаешься за Европу!" Рядом на дверях висела табличка, сообщающая, что именно здесь находится порт-элизабетский вербовочный пункт Гофмана. Минуту мы смотрели на дружеское лицо бородача и потом рассмеялись. Первая встреча с Европой. Конечно, мы знали эти плакаты. Они висели в разных вариантах и в различном цветном исполнении в Гамбурге, Бремене и в Амстердаме. Капитан Макс Гофман нанимал добровольцев в свою частную армию в Родезии. Но смех наш мгновенно смолк. Где-то совсем близко послышались сирены полицейских машин. Мы поспешно свернули в узкую улочку. Старинные здания с вывесками экспедиционных фирм. Сирены завывали. Облава!
|