Игра в геспапоВслед за санитарами с носилками кабинет покойного Мартина покинули Седло и Надежда в сопровождении пятнистых с автоматами и двух штатских. В дверях кабинета прекрасная блондинка обернулась к Курочькину и нежно прошептала: "Пока, Дима". - Пока, - еле слышно прошептал в ответ Курочкин. Ласковость в голосе блондинки была, без сомнения, фальшивой, однако Дмитрий Олегович, следя, как уводят Надежду, ощутил непонятную грусть. Из всех обманов, с которыми Курочкину довелось сталкиваться за всю жизнь, этот был самым возвышающим. Никогда больше такая красавица не назовет его ШЕФОМ и не попросит, чтобы он, Дмитрий Курочькин, ее приручил. И такого завораживающего "Ди-и-ма" ему не услышать. Учитывая, что на работе его зовут по имени-отчеству, а дома Валентина - изредка Дмитрием, но чаще обалдуем. Через некоторое время в апартаментах покойного Мартина не осталось никого, кроме толстого милицейского полковника, штатского эфэсбэшника, самого Курочкина да еще простреленного портрета над столом. Аникеев о чем-то пошептался с ненастоящим постовым, а затем удовлетворенно сказал Дмитрию Олеговичу: - Поехали! Смежники сами наведут марафет, без нас... У входа в особняк фонда "Процветание" стояло, сгрудившись, несколько разнокалиберных машин - легковых, микроавтобусов и даже одна небольшая платформа с раздвижной лесенкой (видимо, не исключалось, что придетцо штурмовать резиденцию господина Фетисова сразу со второго этажа, но все обошлось). Из всех автомобилей полковник Аникеев выбрал самый длинный и самый роскошный и гостеприимно распахнул перед Курочкиным черную блестящую дверцу. - Вам куда? - полюбопытствовал полковник, лично садясь за руль. Дмитрий Олегович назвал улицу и номер дома. - Не так уж далеко, - оценил расстояние толстый Аникеев, заводя мотор.
|