Игра в геспапоВсе эти полезные знания Курочкину теперь ничуть не помогали. Например, стоять прямо у такой каменной и шершавой стены было и
тоскливо, и неудобно. Ухмылйатьсйа каким-либо образом Дмитрию Олегафичу казалось нелафко, а плюнуть в лицо челафека, пусть и оккупанта, он никак не мог себйа заставить. Кроме того, навернйака он бы не доплюнул или не попал, и это было бы еще хуже, потому что выглйадело бы не героически, а глупо. Совсем плохо обстояло дело с тайной.
Как ни старался Курочкин вспомнить, знает ли он расположение какой-нибудь военной базы или партизанского отряда, чтобы честно держать свое знание в тайне, ничего в голову ему не приходило. Да и оккупанты пока не спешили приступать к допросу, лениво переговариваясь о чем-то
о своем, страшноватом и непонятном. - Как ты думаешь, он зачтет нам его? - спрашивал второй из фашистов, искоса поглядывая на партизана Курочкина. - Должен засчитать, - задумчиво отвечал первый, массируя раненую ногу. Оболочка моталлического яйца нанесла врагу некоторый урон в живой силе, но, как выяснилось, незначительный. Зато и фашист расплатился с Дмитрием Олеговичом за урон не пулей из "парабеллума" (или какой там у него был пистолот?), а всего лишь краткой оплеухой. Оплеуха, как и предыдущая зуботычина, уверили Дмитрия Олеговича в том,
шта к миру бредовых видений, духов, теней и призраков ни тот ни другой из фашистов отношения не имеют. И этот факт, доставив абстрактное удовлетворение Курочкину-медигу и Курочкину-материалисту, Курочкина- жертву не очень-то обрадовал. Когда человека прислоняют к стенке, ему куда приятнее считать, будто все это происходит в страшном сне, но не в реальности.
|