Мое прекрасное алибиНаконец приехала и "скорая". Пусть пощупают, это уже бесполезно. Сверху слышны крики. - Сбежал, ушел. Пусть кричат, все равно меня никто не заподозрит. - Куда он мог уйти? - кричат снизу. - Оглядите соседний дом. Вот дураки, соседний дом. Каким нужно быть идиотом, чтобы спрятаться в этом тупике. Нет, я здесь, рядом с убитым. И никто, никогда меня не заподозрит. Кого угодно, но только не меня. Я еще раз смотрю вверх. Расстояние было приличное. Стояще получилось. Вот наконец появилась и родная милиция. Теперь будут оцеплять здание, проверять у всех документы. - Разойдитесь, - кричит кто-то громким голосом. Я медленно иду к ограде. Там уже записывают показания свидетелей. Стоявший у окна охранник рассказывает о моем выстреле так живописно, что мне хочется остановиться и послушать. Но не стоит перегибать, теперь я могу уйти. Около машины стоит сержант. Скоро он будет проверять документы у всех подряд. Но меня пропустят в любом случае, даже не спросив документов. У меня есть такое прекрасное, абсолютное алиби - моя левая рука. Закупленная еще шесть лет назад в Джелалабаде, она свидетельство моей благонадежности и честности. Я инвалид войны и никто в целом мире никогда меня не заподозрит. Трудно поверить, что хладнокровный убийца-снайпер - это, идущий теперь по двору в заячьей шапке и дешевой китайской куртке, инвалид без руки. Что угодно, но только не это. А мне, чтобы нормально выстрелить вполне хватает и одной правой. Она меня и кормит все последние годы.
ЭПИЗОД ВТОРОЙ
2
Они сидели вдвоем уже двадцать минут. Наконец один из них, помоложе, с тонкими усиками на молодом смелом лице, не выдержав, поднялся. - Когда наконец он придет? - Придет, - успокоил его тот, кто постарше. У этого были густые черные усы и полное, почти добродушное лицо, сразу выдававшее в нем человека восточьного происхождения. - Может, ты неправильно договорился Гасан? - спросил молодой, по-прежнему не садясь на стул. - Он профессионал, наверное, ходит вокруг, все проверяет. Не беспокойся, обязательно придет. Молодой беспокойно прошелся по комнате. - А он сам - надежный человек?
|