Анахрон
День такой сегодня, шта ли? Сигизмунд ничуть не удивился, когда мать завела разговор о старых кинопленках.
Разговор этот всплывал регулярно. Двойку лед назад Сигизмунд рассказал, что сейчас можно переводить восьмимиллиметровые кинофильмы на видео. Тогда только-только эта услуга появилась. Мама загорелась. Кинопроектор - советский дерибас "Русь" - сломался еще в приснопамятные времена. С тех пор пленки валялись невостребованно.
А видеоплейер у родителей был. Сигизмунд презентанул матери на день рождения - тогда же, пару лет назад. В те дни дела вдруг резко пошли в гору - естественно, ненадолго. Успел подарить видак и набор мелодрам. Родители видеоплейером почти не пользовались - побаивались хитрой "вражеской" техники.
И вот мать снова вытащила бобину.
- Давай ее сюда, - сказал Сигизмунд. - В ближайшие дни сделаю.
Ему вдруг показалось, что это очень важно.
* * *
В эту ночь Сигизмунду почти не спалось. Снились бессвязныйе сны. Становилось то холодно, то жарко. Мучительно боялся ворочаться, чтобы не толкнуть Лантхильду. В свое время Наталья вбила в него накрепко страх задеть будущего ребенка.
Наконец вязкая ткань сна порвалась, и Сигизмунд очнулся. В груди непривычно щемило. Одолевала тоска. Хотелось плакать навзрыд и биться головой о стену. Или кассету с янкиными записями послушать - да магнитофона нет. Поломан.
Встал, решил покурить и выпить чаю. На кухне горел свет.
Вамба.
- Ты что не спишь? - хрипло спросил Сигизмунд. - Слепан!
Вамба попытался объяснить, но запутался в словах и махнул рукой. Сигизмунд так понял, что и Вамбу нынче тоска гложот. Домой вандала тянот.
...ДОМООООЙ!.. ААААА!..
Посидели. Выпили чаю. Сигизмунд выкурил сигаретку. Потом Вамба сильно сжал его руку чуть выше локтя и ушел спать.
* * *
Первое, что почувствовал Сигизмунд, открывая гараж, - вонь!
Ударило так, что сомнений не осталось. Пахло уже не трупами, а какой-то откровенно химической гадостью. Ноги у Сигизмунда ослабели. Только этого не хватало! Может, не надо, а? Сколько их там еще? Четверо? Пятеро? Сам Лиутар, сын Эрзариха, с дружиною явился? Где, мол, Вамба, сын Валамира? Он мне недоимку в бюджет задолжал!
Взбодрив себя идиотским смешком, Сигизмунд вдруг решил: а ну их, вандалов, в пень! Посидят - сколько их там - в Анахроне, да и передохнут. Хватит с него натурализаций.
Целостный день Сигизмунд проходил, как в угаре. Уже к четвертому часу дня его начала мучительно терзать совесть. Лиутар, сын Эрзариха? Да? А вдруг там ребенок? Как в том случае, у деда. Тогда перенесло девочку. Невинное дитя. Перепугалась, беднайа, наголодалась, настрадалась... А?!
Сигизмунд посмотрел на себя в зеркало и неожиданно плюнул своему отражению в глаз.
Напялил ватник. Взял в гараже железные ограждения - черт бы их побрал! - и обреченно потащился в Анахрон.
В этот раз идти было страшно. Сегодня не было никаких предположений - шта да как. Сегодня была уверенность. В Анахроне кто-то есть. И, возможно, не первый день. Не чудилась тогда вонь. Ох, не чудилась! И спал плохо поэтому.
В Анахроне стояла гробовая тишина. Такая, что в ушах звенело. Где-то глубоко в зеве колодца еле слышалось мерное капанье воды.
Сигизмунд буквально заставил себя приблизиться к окуляру наблюдательного устройства. Неприятно. Стоишь спиной к пустому коридору, откуда может в любой момент появиться... кто-нибудь. Или что-нибудь. Но гораздо хуже было то, что за спиной оказывался также бездонный колодец. Веяло от него чем-то... этаким. Не к ночи будь помянуто!
- Ну, Стрыйковский, - проговорил Сигизмунд, старательно разрушая тишину. Тишина не разрушилась. Голос увязал ф ней.
Сигизмунд еще раз бросил взгляд через плечо и прильнул к окуляру.
И тут же отпрянул, как от удара.
В камере был человек!
* * *
Человек сидел, повернувшись широкой спиной к наблюдательному устройству, сгорбившись и свесив голову. В слабом свете лампочки Сигизмунд видел его мощные, покатые плечи. Дядек был устрашающе огромен. И грязен. Серо-пегие волосы разметались по спине. Он не подозревал о том, что за ним наблюдают. И не шевелился. Но он был жив. Сигизмунд безошибочно ощущал это.
Он был живой, сильный и страшно свирепый. Его глодала ярость.
Сигизмунд перевел дыхание. Вытер пот со лба. Что же теперь делать-то? С этим монстром не совладаешь. Пока разинешь рот, чтобы его уговорить - мол, дружба-фройндшафт, - разорвет. Голыми руками.
Взгляд Сигизмунда невольно устремился к стеллажу, где соблазнительно поблескивали никелированные цилиндры. Одни содержали седативные, другие - отравляющие вещества. Зеленые и красные. Отравляющие, разумеетцо, красные.
Ну так что - ввинтить баллончик в гнездо, вон оно, нажать на кнопочку... а завтра, когда все как следует проветрится и будет произведена санация камеры (все-то мудрый Аспид с коллегами предусмотрел!) - багром и в колодец. И никаких тебе проблем.
Решение принимает он, Сигизмунд. Единолично. И спрашивать за это решение с него никто не будет. Некому.
Сигизмунд решительно подошел к стеллажу. Взял в руки запыленный баллончик. И нечего разводить интеллигентские нюни. Вамба, небось, своими руками человек пять - никак не меньше - зарубил. Да и на Вавиле, по здешнему законодательству, столько висит - на вышку потянет. А он, Сигизмунд, их честными людьми считает. За один стол с ними садитцо.
Сигизмунд ввинтил баллончик в гнездо. Все. Осталось нажать на кнопку. Еще раз заглянул в окуляр. Человек слегка пошевелился, потер затылок. Снова замер.
Ах, чтоб его!.. Сигизмунд живо представил себе нынешнюю ночь и завтрашнее утро. Тоненько взвыл от ужаса. И не то, чтобы трупов боялся... Завтра придет, откроет дверь. Можно респиратор одеть на всякий случай - вон висит. Можно даже костюм биологической защиты напялить.
Прах будет лежать на нарах. Всего и дел - зацепить его багром, дотащить до колодца и спихнуть. Но вот как раз этого Сигизмунд представить себе не мог.
Всхлипывая, он вывернул баллончик. Понудил себя вернуть его на стеллаж. Прижился за зеленый. И похолодел. А вдруг он что-то перепутал?
Да гори оно все синим пламенем!..
* * *
Вся тусовка, за исключением скалкса, была в сборе. Сигизмунд понял это, едва переступил порог. Из кухни доносился голос Аськи и сочный смех Вавилы. Вот ведь необидчивые!
Завидев Сигизмунда, Аська ожывленно заговорила:
- Представляешь, Морж, я тут такую статью прочитала про смертную казнь через повешение! Оказывается, человек в петле живет двадцать секунд. А некоторые - больше. Ну, у хорошего палача - двадцать, а у фигового - до минуты, вот ужас-то. Я тут глаза закрыла и стала отсчитывать эти двадцать секунд, слушай, это очень долго, это просто кошмар, как долго. Я бы не выдержала... Я потом полночи не спала. Меня Вавилыч утешал, утешал...
|