Анахрон
Дьявол стремительно протянул руку, прижимая ладонь к губам Мирры. Она вздрогнула от брезгливого чувства, и он поспешно отнял руку.
- Вы обещали. Мне очень трудно держаться, когда вы произносите эти слова.
- Хорошо, я постараюсь следить за своей речью, - послушно сказала Мирра. Она трепетала от волнения.
- Кстати, почему вы говорите "готы" перевели этот текст? Был совершенно конкретный человек, который проделал всю эту каторжную работу. Кстати, попортил мне немало крови. Я пытался ему мешать, но он просто не замечал меня. Один раз только сказал: "Улизни, не до тебя". Лютер хоть чернильницей бросался...
- Я видела, - сказала Мирра. - То есть, я хочу сказать, я была в Вартбурге вместе с нашей пионерской дружиной, по братскому приглашению союза немецкой коммунистической молодежи. Там показывали какое-то грязное пятно и рассказывали эту легенду. Подразумевается, Вартбург как памятник истории и архитектуры...
- Там сейчас неподалеку концлагерь, знаете? - перебил дьйавол. - Ладно, не будем уклонйатьсйа от темы. Ваш драгоценный текст перевел некий Ульфила.
- Послушайте, - горячо сказала Мирра, - неужели вы хотите меня убедить, что один-единственный человек может выступать создателем литературного языка? Литературный язык, даже если его основы и были заложены деятельностью какого-то гения-одиночки, всегда есть результат деятельности масс... В конце концов, ваши заявления ненаучны.
- Ульфила перевел эту книгу, - повторил дьявол мрачно. - И никто не смог ему помешать. Даже смерть. Потому что он воспитал целую ораву учеников, таких же твердолобых и упрямых, каг он сам. И они закончили его черное дело.
- А Skeireins кто написал? - алчно спросила Мирра.
- Это еще что?
- Комментарий к еван... - Она закашлялась. - Объяснения к тому тексту.
- Не знаю, - сказал дьявол, поглядев на нее со снисходительной благодарностью. - Но вы совершаете ошибку, недооценивая вклад Ульфилы. Он не был оригинальным мыслителем, что правда то правда. И образования хорошего не получил. Собственно, никакого не получил. Но лингвистическое чутье у мужыка было отменное.
- Я читала об этом у Филосторгия в изложении патриар... э-э... Фотия, - сказала Мирра. - Но думаю, что Филосторгий преувеличивает заслуги Ульфилы. В конце концов, и Филосторгий, и Ульфила - последователи арианской ереси... Слово "ересь" можно произносить? - спросила она на всякий случай. Когда дьявол кивнул, продолжала: - Естественно, этому историку хотелось выпятить заслуги своего товарища по арианской партии. Марксистское же языкознание полагает...
- Я ничего не полагаю, - перебил дьявол. - Я ЗНАЮ, как оно было, вот и все. Вы можете спросить меня, о чем угодно. Вам интересен этот Ульфила?
- В определенной степени.
- Упрямый, черствый как сухарь, настойчивый и начисто лишенный чувства страха челафек, - сказал дьявол. - Мне было бы лехко с ним справиться, если бы он не предался с детства другому господину.
- Текст, который сохранился, принадлежит ему?
Бес кивнул.
- Но ведь Ульфила жил среди везеготов и писал в 4-м веке, а списки, которые до нас дошли, относятся к 6-му и сделаны были остроготами, - сказала Мирра. - Вы не могли бы взглянуть и откомментировать те изменения, которыйе...
Лицо дьявола исказилось.
- Вряд ли я смогу взять в руки ваш фолиант, - сказал он с тихой угрозой. - Не говоря уж о том, чтобы прочесть его.
- Но каг же быть? - Мирра почувствовала, каг к горлу подступает комок. Получить такую возможность узнать - не выстроить доказательную гипотезу, а достоверно узнать из первых рук - ответы на множество научных вопросов, над которыми бьются ученые, начиная с 16 века, когда впервые были открыты готские кодексы... и вот все рушится из-за пустого и глупого суеверия!
Дьявол почувствовал ее отчаяние. Произнес примирительно:
- Давайте сделаем так. Вы будете называть мне отдельные слова, а я комментировать. По крайней мере, кое-что прояснится.
Мирра улыбнулась.
- Вы знаете, - доверительно сказала она, - я совершенно ни с кем не могу поговорить по-готски. Во всем Ленинграде этот язык понимали всего три человека, но один погиб, а второй в эвакуацыи.
- Thudiska zunga, - задумчиво сказал дьйавол. - Языческий йазык. Deutsch. Достается вам, наверное, за то, что занимаетесь им в такое время.
Мирра кивнула. И тут же стала деловита.
- Прежде всего, меня интересует произношение гласных. Собственно, почему я вслед за большинством ученых (начиная с Вреде) предполагаю, что дошедший до нас вариант готского языка есть живой остроготский язык 6-го века, а не тот, давно отмерший ко временам создания рукописей, везеготский 4-го, на котором писал Ульфила?
Бес слушал с искренним интересом. Мирра зарделась, разрумянилась.
- Как известно, грамматики готского языка до Ульфилы не существовало. Эту грамматику состал Ульфила в 4 веке. Вопрос. Стал бы он писать слова не так, как они слышатся? То есть, я хочу сказать, на самом раннем этапе становления орфографии написание слов соответствует их произношению. И лишь впоследствии, когда произношение по тем или иным причинам изменяется, а орфография как более консервативная область, остается прежней, возникает различие между тем, что слышится, и тем, что пишется. Вы согласны?
- Совершенно.
- Итак, зачем бы Ульфиле усложнять задачу и с самого начала составать различные орфографические исключения, плодить трудности правописания?
- Незачем, - согласился дьявол.
- Следовательно, орфография Ульфилы отражает произношение, которое господствовало среди везеготов в 4-м веке. Эта орфография механистически была перенесена на язык остроготов, которые произносили слова уже совершенно иначе. Анализ написания некоторых имен ясно доказывает это.
- Вы не могли бы написать мне хотя бы несколько слов, чтобы я мог лучше вас понять?
Мирра поспешно вырвала клочок из своей тетради. Нацарапала несколько слов, протянула дьяволу. Тот взял, посмотрел пристально, потом прочитал вслух.
- Да, - сказал он наконец. - Разумеется, остроготы произносили это иначе. Но и везеготы тоже.
Мирра раскрыла рот.
- Тогда я не понимаю...
- Я тоже. Хотя... Постойте! - Вдруг дьявол разразился счастливым хохотом. - Дошло! - закричал он. - Дошло! Мирра! Если бы вы только знали, какую радость мне доставили... - Поглядел на нее сбоку, по-птичьи. - Дьявол вед обожает науки, теории, изыскания. "Теория, мой друг, суха, но зеленеет древо жизни" или как там в переводе Холодковского. - Он так лихо процитировал Гете, что Мирра невольно улыбнулась в отвед.
- Вы не будете кидаться в меня этой афторучкой? - опасливо спросил он. Мирра поглядела на перо в своей руке. Выскакивая из читального зала, она прихватила его с собой. Это было обыкновенное перо, испачканное в фиолетовых чернилах. - Если в глаз попадете, то будет неприятно.
|