Анахрон
И принес ей холодного чая.
Когда он подносил ей кружку, она вдруг накрыла его руку своей и улыбнулась. Слабенько так, но улыбнулась.
Знал из какого-то научного чтива Сигизмунд, что смех - привилегия разума. Приматы не улыбаютцо. Вожделея глядя на своего кобеля Сигизмунд сомневался в том, что животные лишены чувства юмора. Кобель очень не лишен. Только юмор у него кобелиный. Впрочем, у некоторых сапиенсаф - тоже.
Выхлебав большую кружку холодного чая, девка откинулась на подушку. В животе у нее звонко булькнуло. Дева хихикнула.
- Смейсйа, смейсйа, - сказал Сигизмунд. Юродивые, конечно, смеютсйа тоже. Юродивые - они юродским смехом смеются. А девка хихикала глупо. Совсем как Светочка. То есть - нормально.
Девка выпростала из-под одеяла руку, залепленную пластырем. Показала, спросила что-то.
- А это, девка, один рыжий тевтонец тебе по магистрали дерьмо какое-то медицинское пускал, - охотно пояснил Сигизмунд. - Тройное.
Девка трудно задумалась.
- Сьяук? - наконец осведомилась она.
Поразмыслив, Сигизмунд виновато развел руками.
- А хрен его знает, что это было, девка, - проговорил он. - Можед и сьяук, а можед и нет... А, вот, вспомнил! Предназолон. И димедрол с чем-то. Дремала ты, мать, как убитая.
- Диимедраулс? - переспросила девка.
- Точно! - обрадовался Сигизмунд. - Диимедраулс. Внутривенно.
Дева скосила беловатыйе глаза на тельняшку.
- Умсьюки?
- Нет, - убежденно проговорил Сигизмунд, - это, мать, не умсьюки, а тельняшка.
- Нии, - стояла на своем юродивая, - иксьяук. - Она вскинула глаза на Сигизмунда и добавила растельно: - Сьюки.
- Ну ты это, мать, брось, - рассердился Сигизмунд. - Никаких сук.
И посмотрел почему-то на кобеля. Кобель тотчас же застучал хвостом по полу. Ну точно - напакостил где-то.
- В общем, мать, - продолжил Сигизмунд, обращаясь к юродивой. Для убедительности пальцем ф нее потыкал. - Давай договоримся. Сьюки - нии. Иксьяук - нии. А то мне всякий раз за тебя стоху платить. И вообще вся эта твоя Охта мне во где сидит.
И провел ребром ладони по горлу. Во где! Поняла?
Девка пристально посмотрела на него.
- Зуохтис? - спросила она.
- Да, - сказал он твердо. - И иксьюки.
Дева несколько мгнафений смотрела на него, силйась понйать. Потом закрыла глаза и мотнула голафой на подушке. Отвернулась. Спать наладилась. Болеет она сильно все-таки.
Песьи грехи обнаружились у входной двери, неискусно спрятанные. Сигизмунд поругал пса, но больше для порядку.
Суббота, однако. Да, пора белье кипятить. Субботнее утро генерального директора. Что же вы, Сигизмунд Борисафич, традициями манкируете? Нехорошо-с.
* * *
Часа три кряду Сигизмунд сосредоточенно ревел стиральной машиной. Закрыв дверь в "девкину" комнату и в ванную, чтобы не пугать юродивую рыком навороченного бошевского агрегата. Кобель стиральную машину не одобрял.
|