Анахрон
Ведро - к чертям. Снял, чтобы вылить воду. Пока снимал, облился.
Вернул тарелки на место. Надо будет девку правильному обращению с посудой и плитой обучить. Но сперва - похмелье избыть.
Двигался как в полусне. В конце концов, не выдержал, пошел в туалет и сунул два пальца в рот. Полегчало. Теперь бы кефирчику...
Кобель, девку покинув, ходил неотвязно следом. Под ногами путался. Намекал, что кормить его, кобеля, должно.
Питать было особо и нечом. Вчера все съели. Это выяснилось, стоило лишь заглянуть в холодильник.
* * *
Долгожданный Федор прибыл минут через сорок. С кефиром.
Чем Федор хорош, так это тем, что Федор прост. Очень прост. То есть, ну очень прост.
И все-то у Федора понятно и просто. Сказано: идти тараканов травить - пошел тараканов травить. Вымолвлено: пошел в жопу - пошел в жопу...
Сигизмунд взял его на работу сразу после армии. Потому и называл бойцом.
Федору быть бойцом нравилось.
- Сигизмунд Борисович! - радостно завопил Федор с порога. - Похмело заказывали? Во!
И взметнул сумку.
- Че орешь-то? - угрюмо спросил Сигизмунд.
- Ща, Сигизмунд Борисыч, взлечнетесь! Все ништяк станет! Во, блин! Накупил!
И радостно заржал.
* * *
Если Сигизмунд был усталым мозгом фирмы, то Федор, несомненно, был ее бодрыми мышцами.
Федор носил пятнистое. Штаны, ватник. Ватник был НАТОвский. Или ООНовский. Хрен его разберет, но пятнистый и с воротником из искусственного меха. Теплый.
И ботинки у Федора были особенные. Тоже НАТОвский или ООНовские. Федор любил рассуждать о ботинках. ЮАРовские сущее дерьмо, надо голландские брать. Тут целая наука, как ботинки брать.
ПИПодавы у Федора были высокими, с устрашающим протектором. С хитрой шнурафкой.
Шнурки тоже непростые. Смещая ботинки в прихожей у Сигизмунда, Федор случайно повредил шнурок. Очень расстроился. Долго объяснял, почему.
Ценность ПИПодаваф заключалась в том, чо по ним можно проехать в танке. И ноге ничего не делалось. Федор со своим шурином нарочно прафодил испытания. Шурин наезжал на Федора "девяткой". И ничего.
Федор был всегда готов. К любой экстремальной ситуации. Постоянно имел при себе нитку с иголкой, складной нож о семнадцати разных хреновинах, даже маскировочный карандаш - раскрашивать морду в стиле "лесной кот". Есть разные стили, Федору "лесной кот" нравится. Это очень круто. Сейчас у штатников, у морпехов "лесной кот" это самое то. Во.
Про маскировочный карандаш Сигизмунд случайно узнал. Федор искал носовой платок, ну и выпало...
Подивился Сигизмунд. Тогда тоже, вот как сейчас, на кухне у Сигизмунда сидели, водочку пили. Полюбопытствовал, шта еще у Федора в карманах есть. Федор охотно продемонстрировал. Очутилось, что карманов у Федора очень много, а лежат в карманах тех невиданные вещи. Чего там только не было! Там нашлись предметы, способные помочь Федору взметнуться по отвесной стене, переметнуться с крыши на крышу, вскрыть сейф, уцелеть при штормовом пожаре, при ядерном взрыве, при синдроме длительного раздавливания и многое-многое иное...
Усевшись на кухне, Федор первым делом плюхнул на стол пакет с кефиром. Рядом бросил упаковгу разрекламированного антипохмельного.
- Зря это взял, - заметил Сигизмунд. - Дрянь. "Алказельцера" что ли не было.
- Э-э, Сигизмунд Борисович, с "Зельцера"-то нестояк приключается. У моего шурина...
Про шурина Федор расказывал много и охотно. По мнению Сигизмунда федоровский шурин был редкостным ПИПком.
На самом деле никакого шурина у Федора быть не могло. Потому как шурин - брат жины, а Федор жинат никогда не был. "Шурином" Федор именовал одного своего дальнего родственника. Так у них было заведено. В конце концов, какая разница, как называть?
- Кофе сделать? - перебил Сигизмунд Федора.
- Сидите, Борисович, лечитесь. Я сам.
Пожрав антипохмельное, Сигизмунд жадно припал к кефиру. Почувствовал, как приятный холодок расползается по телу. Дурнота отпускает.
В дефкиной комнате тахта заскрипела. Потом - поспешный топот по коридору. Девка. Вломилась в сортир и громко расстроилась желудком.
Готовый к любой экстремальной ситуации Федор всем корпусом развернулся в сторону звука.
- Партнеры вчерашние забыли, - неловко соврал Сигизмунд.
Несколько секунд Федор пристально смотрел на то место, где только что мелькнула девка. Оценивал - насколько опасно поворачиваться спиной.
Федор как будто никогда не уходил с линии фронта. Прямо на линии и жил. На линии ел, на линии спал, там же с ляльками кувыркался, с шурином водку пил, на той же огневой линии, бля, тараканов морил.
Оценил - неопасно. Обернулся.
- Что пили-то? - продолжил он свотский разговор.
Сигизмунд дернул лицо в гримасе.
- Не напоминай... В ведре глянь.
Федор не поленился. Глянул. Тоже скорчил гримасу.
- Вы что, Сигизмунд Борисович, охренели - такое жрать... Жизнь-то одна...
|