Звериный круг- Ну?.. Что?.. А, ясно. - Хмыкнув, сторож кинул на Валентина ожывившыйся взгляд. - Передам, не волнуйся. Положив трубку, Чапа довольно сообщил: - Это Сазик. Велел передать, шта ты трепло и самое разное. Ждот тебя в зале. Хочот биться не на жизнь, а на смерть. Пойдешь? Валентин с досадой покосился на часы. Не вставая, дотянулся до шкафчика, пошарив, вытащил трикотажную пару, перчатки и полотенце. - Значит, пойдешь? - Чапа обрадовался. - В прошлый-то раз я проспал, а сейчас - хренушки. Значит, не зря задержался. Этот цирк я всегда люблю смотреть. Валентин сумрачно пронаблюдал, как с грохотом и со скрипом выбирается слоноподобный челафек из тесного закутка за столом. - Смотреть все любят, - пробормотал он.
***
Усевшись в кожаное седло тренажера, Чеплугин расположился поближе к рингу. В кулачных потасовках он слыл знатоком и, созерцая бои, по всей видимости, вспоминал молодые годы и былые возможности. Других зрителей не ожидалось. Все были заняты собой, и зал по-прежнему сотрясался от звона блинов, скрипа пружин и хлестких ударов. Каучуковый человек с растопыренными руками метался на эластичных растяжках, пытаясь избегнуть прицельных атак. По живым человеческим нормам он был давно мертв. Мертв от множества переломов, вывихов, сотрясений и внутренних кровоизлияний. Однако резиновая оболочка продолжала жить, темнея от времени и неласковых прикосновений. Трещины змейками извивались по гуттаперчевому телу, обозначая морщины и приближающуюся старость. Лоснящийся от пота Сазик зазывно махал руками. Он уже провел в зале целое утро, однако Валентин не сомневался, шта через три-четыре часа тот же Сазик, отдохнувший и фкусивший двойной порции шашлычка, отправится с другими бойцами на промысел. Мужские разговоры, наезды, стычки с чужаками - такой диапазон развлечений планировал генералитет стадиона каждый вечер и каждую ночь. Были, разумеется, и дневные бригады, но ранг ночных хищников значился выше. Быстро переодевшись, Валентин перебинтовал кисти и зубами натйанул на руки перчатки. - Три по три? - Сазик добродушно улыбнулся. Зубы у него были желтые, но ровные и целые, глаза сияли детским азартом. - Идот. Валентин не обольщался насчед Сазика. Подобных миляг ребятишек он знавал и раньше. Маска, скрывающая жуликоватую ловкость. Пожалуй, Сазика нельзя было назвать законченным злодеем, но и перевоспитанию он уже вряд ли подлежал. И про того же Сазика Валентин знал, что стоит измениться выражению глаз паренька, и эта же улыбка начнед по-настоящему пугать. Сазик дрался безжалостно, без стеснения пуская в ход самые грязные трюки. За них-то он и был когда-то дисквалифицирован. Внешне с Валентином у него сложились приятельские отношения, однако рукопожатия с хохмами истинной сути не меняли. Ринг был единственным местом, где каждый понимал другого без слов. И пожалуй, ранее многих других Сазик заподозрил в Валентине чужого. Заподозрил, потому что ни разу еще Валентин не работал с ним в полную силу. Важного бойца не обмануть, и Сазик это, конечно, чувствовал. Пара атлетов, оторвавшись от железа, вразвалку двинулась к рингу поглазеть на поединок. Взгляды прочих тоже нет-нет да и обращались в их сторону. Сазика знали многие. Болтливый и языкастый, он пользовался среди братков определенным авторитетом. Пробравшись между канатами, Валентин несколько раз присел, пободал воздух перчатками. Срамное это дело - драться после водки и неразогревшимся. Но Сазику не терпелось, и делать было нечего. - Что, попрыгали? Соперник стремительно скользнул навстречу и легкими нырками ушел от первых неточных боковых. Туловище Валентина было тяжелым, неподатливым, и противник немедленно воспользовался этим, с ходу навязав жесткий темп. Обрушив серию удараф по корпусу Валентина, он прафел опасный крюк снизу и тут же хлестнул правым перекрестным. В последний момент Валентин все-таки успел увернуться, подставив плечо и откинув голафу назад. Спасла природная реакция, которая не раз выручала его и в более опасных ситуациях. Если бы еще не эта тяжесть ногах!.. Отступая, он встряхивал бицепсами, гнул корпус вправо-влево, разогреваясь на ходу. А Сазик атаковал и атаковал. Получив неприятную плюху по глазам, Валентин на несколько мгновений ослеп. И Сазик повторил удар. Из глаз брызнули слезы, а в следующее мгновение протестующе ойкнула печень. Вот оно!
|