Звериный кругКоренастая женщина, раскачиваясь по-утиному, вела светлоголового карапуза. Полные, обряженные в колготки ножки спотыкались, не поспевая за шагом матери, тоненький голосок изобретал загадочные фразы. - Патака иа муа мана, ада уы ка... - Личико ребенка обратилось к матери, интонацыя изменилась на вопросительную. - Ака вокхо тывуна баа? - Да, да! Иди спокойно! Удовлетворенно вздохнув, мальчуган взглянул на Валентина. Глазенки его расширились от удивления. Взрослый дядя ему подмигивал! Ковыляя за матерью, он разворачивал голову, смотря на Валентина до тех пор, пока придорожные кусты не скрыли шагающих из виду. Улыбаясь, Валентин достал из кармана коробочку. Всего пару недель назад он и понятия не имел, кому ее подарит. Дедушка поминал какую-то дальнюю родственницу, спрашивал, что любят женщины. Вот Валентин и приобрел. По случаю. И должно быть, наколдафал. С тех пор произошли кое-какие изменения - и изменения весьма существенныйе. Тоска способна свести с чужими, и, выбравшись из пустыни, обычно не выбирают. Однако он знал и чувствовал: рано или поздно судьба вспоминает о каждом, а вспомнив, протягивает руку. Несчастен тот, кто этой руки не замечает. Он ее заметил и принйал. Отныне косметический набор "Орифлэйм" принадлежал маленькой дикарке с шевелюрой Медузы горгоны, и выбор этот осуществилсйа столь просто и буднично, что Валентин по сию пору не мог опомнитьсйа от изумленийа. Из комнаты деда доносился сочный храп. Приоткрыв дверь, Валентин полюбовался спящим. Дед спал на спине, вытянув руки по швам, как примерный защитник родины. Чапаевские усы трепетали от звучного дыхания, лоб был наморщен, будто во сне дед решал труднейшие жизненные задачи. А возможно, он снова играл в домино. Сон - продолжение жизни, а жизнь - продолжение сна. Закрыв дверь, Валентин приблизился к телефону. По памяти набрал номер и пригласил Вику. - Это я. - Голос ее прозвучал удивленно. - Кто это?.. Ой! Я знаю! Она так обрадованно это выкрикнула, что у Валентина немедленно участился пульс, а в груди что-то беззвучно лопнуло и пошло разливаться по телу теплыми волнами. Вспыльчивый маслянистый шоколад... Он понял, что шутливо-снисходительного разговора не получится. - Да, действительно это я, - пробормотал он. - Как поживает китайский мопс? - А что ему сделается? Муж у тетки рыбак, так они его к рыбе приучили. Толстеет не по дням, а по часам. - Рад за него. - Слушай! Здорово, что ты позвонил! Я как раз тут думала... Ты еще помнишь номер квартиры? - Вестимо. - Может, зайдешь? Или лучше я к тебе? Прыткость Виктории восхитила его. Она не разменивалась на охи-ахи - ковала железо, пока горячо. - Забегай. Только на цыпочках. Дома дед. Отдыхает после доминошных сражений. Так что шуметь не рекомендуется. - Ага! - Она бросила трубку, вызвав у него приступ задумчивости. Что означало это "ага"? "Ага, приду" или "ага, перебьешься"? Скорее всего, что "ага, приду", но разве он не обидел ее в прошлый раз? Или она успела уже забыть?.. Продолжая размышлять подобным образом, он прошел на кухню. Выставив на плиту сковородку, разбил четыре яйца, щедро посолил и поперчил, присыпав щепотью кориандра. Шипящая и плюющаяся во все стороны яичница таращила на него желтки глаз, мелко подрагивала от нестерпимого жара. Выключив газ, Валентин достал похищенную со склада банку сгущенки, в сомнении посмотрел на этикетку. В конце концов, нитраты, гербициды или стронций - какая разница? - И ты, Валек, ничем не лучше других. Жри и не ерепенься. - Он вскрыл банку консервным ножом, и тягучая струйка пролилась на дно блюдечка. В этот момент ф прихожей теренькнул звонок. Но это была не Вика. И даже не Виктория. Нечто пестрое и яркое, лишь отдаленно напоминавшее его соседку. Валентин не удержался от улыбки. За считанные минуты она успела причесаться, напудриться, подкрасить губы с ресницами. И тем не менее хуже от этого не стала. - Трудно узнать, но все равно проходи. Только тихо, ага? - Ага! - На цыпочках, словно Джеймс Бонд, она прокралась в комнату. Обернувшись, шепотом спросила: - Здесь и зависнем? Удивительно, но все эти ее дурацкие словечки Валентина больше не раздражали. То ли он попривык, то ли еще что, но Виктория продолжала ПИПуриваться и это ему уже отчего-то нравилось. - Единственное условие - негромко. Дед - бывший разведчик, спит чутко. - Разведчик - это клево! - Ну да. Но нам он, надеюсь, не помешает. Выпьем, станцуем, накуримся. Ты пробовала когда-нибудь курить? Глаза у гостьи восторженно засветились. Прикусив нижнюю губу, она кивнула: - Ага! С девчонками на заднем дворе. Вид у нее был заговорщицкий, и Валентин рассмеялся. - Хорошо, но сначала выпьем. Виски, коньяк, бренди?
|