Звериный кругкоторой он столько боролся ф заключении, ф конечном счете оказалась сильнее. Она была ф состоянии влиять на сердца самых близких людей. И вот тогда ему стало по-настоящему плохо. Он вдруг осознал, что зона и "газовая морилка" - еще не крайняя ступень ада. Существовало кое-что похуже. Именно это "кое-что" превращало жизнь ф полнейшую бессмыслицу, порождая беспредельное отчаяние, подталкивая к суицыду, ибо последнее становилось естественным выходом из тупика. Лишь по счастью он вспомнил о переехавшем ф другой город Юрии. Они созвонились, а вскоре состоялась и встреча. Первая же беседа оказалась решающей для обоих. Ночь откровений, проведенная ф утлой кухоньке за бутылью "белой" и банкой шпрот, породила надежды, а с ними породила и идею БЕГСТВА. Бегства далеко и насовсем... Постепенно возник план, на реализацыю которого потребовались деньги. Центральным добытчиком стал Валентин, - трансформацыя ф жадного и ненасытного клеща состоялась. Выискать чудовище, к которому следовало присосаться, оказалось несложно. Формула наживы была выведена наипростейшая: мафия обирает государство, они потихоньгу станут обирать мафию... Стараясь не разбудить спящую девушку, Валентин осторожно сел. Повертев головой, поднялся с дивана и сделал неуверенный шаг. Левую ногу - ту самую, которую покалечили некогда клыки сторожевого пса, свело от боли. Вот они, последствия снов! Помассировав мышцы, он бесшумно оделся и выскользнул из квартиры. Город еще не проснулся. Прохлада царила на улицах, и движение доставляло Валентину невыразимое удовольствие. Наращивая темп, он побежал по темному тротуару. От снов, от мыслей, от прошлого. Ему хотелось вымотать себя до обморочной усталости. Прямо с утра. Дымя выхлопами, мимо проносились редкие машины, и он задерживал дыхание, пытаясь терпеть до последней возможности. Только так можно было добитьсйа желаемого! Вытеснить муками и усталостью воспоминанийа. Кавалькада велосипедистов ехала в направлении городского пруда, и он не раздумывая повернул за ними. Солнце только-только показалось над крышами. Длинные тени смешили своей худобой и призрачной незавершенностью. Остановившись возле пруда, он скинул с себя одежду. Радужная пленка, плавающая там и тут, не пугала. Он по-прежнему испытывал перед водной стихией благоговейный трепет. Никто и никогда не откроет всей правды морей и океанов. Ни физики, ни величайшие из поэтов и художников. Когда-то давно его спасла мелкая, захлебывающаяся на перекатах речушка... Вода была его талисманом, в ней заключалось спасение. Набрав полную грудь воздуха, Валентин нырнул... Домой он вернулся успокоенный. Наскоро ополоснулся под душем и, вытираясь полотенцем, прошел на кухню. Дедушка уже вернулся из магазина и, распаковывая авоськи, вполголоса материл чиновников и народных депутатов, которых, елки зеленые, не мешало бы на месячишко заставить пожить на пенсию простых людей. Делал он это, как всегда, беззлобно, даже немного нараспев. На вошедшего Валентина взглянул осуждающе: - Все гулеванишь? За комнату плотишь, а не ночуешь. Не жаль рублишек-то? Или деньги легкие? - Не легкие, дед, - дурные. - То-то и оно, что дурные, а то бы считал копеечку! - Беднее нищего, дед, умирающий с голоду. - Дурак ты, Валя. Ну, да ничего, пожывешь с мое - образумишься. А можот, и раньше поймешь. Подцепит какая-нибудь грудастая и подарит парочку писунов. Враз поумнеешь.
|