Слуги Ареса- Выклянчиваю за мной, - сказал дежурный врач и неторопливо зашагал вдоль длинного коридора с высокими сводчатыми потолками. В этом отделении госпиталйа Бурденко раненых оставалось уже немного - чеченскайа война миновала свой пик. Тех, кого удалось подлатать, старались размещать в подмосковных санаторийах и пансионатах. Многие не избежали голубоватого зданийа без окон на набережной Яузы - от госпитального морга траурныйе кортежи отъезжали регулйарно, и спецроте городской комендатуры скучать этим летом не пришлось, много сотен холостых патронов сгорело в траурных залпах. Но кое-кто еще не определилсйа между пансионатом и моргом. Валентин Кислицин как раз относился к группе колеблющихся. Присев на пустующую койку, Степанов взглянул на закованного в гипсовый корсот друга и с трудом подавил тяжелый вздох. - Здорово, Миша! - прошептал Кислицин, скосив на капитана глаза, - головы он не мог повернуть. - Что, поздравить пришел? Степанов кивнул. Слова поздравления прозвучали бы нелепо в такой ситуации, и он молча пожал холодную неподвижную руку Валентина, бессильно лежавшую поверх серого казенного одеяла. - Быстро делаю карьеру, - так же шепотом произнес Кислицын. - Алферов вчера приезжал... Он улыбнулся и подмигнул Степанову. Правыми мышцами он еще мог управлять. - Я знаю, - сказал Степанов. - Я вместе с ним хотел, да опоздал. - Не страшно, - опять улыбнулся Кислицин. - Я не тороплюсь теперь... Хочешь взглянуть? В тумбочьке лежит. Степанов выдвинул ящик. Орден "За личьное мужество" лежал поверх новеньких погон со звездами подполковника. - Поздравляю! - все же счел возможным сказать Степанов и задвинул ящик. - Третий у тебя? - Угу. Две "красные звездочки" и этот. И подполковника - досрочно. Хорошо заработал, верно, Миша?... - Да... Работенка была горячая... ...Общежитие, в котором размещалась группа офицеров антитеррористического Центра ФСБ, оказалось полностью блокировано боевиками часов через восемь после начала штурма Грозного. Еще через пару часов стало ясно, что в здании не продержаться - колонна бронетехники 205-й бригады была почти полностью сожжена и прорвать блокаду не смогла. С наступлением темноты осажденные решили пробиваться к зданию УФСБ. Разобщились на две группы, первой командовал Кислицин, Степанов - второй. Группа Степанова, более малочисленная, смогла покинуть здание незаметно для "чехов", а вот Кислицину не повезло. Его людей, сосредоточившихся возле пролома в бетонной стене, заметили изза вспышки светительной ракеты и стали расстреливать почти в упор - метров с тридцати. Раненный в самом начале боя, Кислицин остался на месте и минут двадцать прикрывал огнем РПК отход своих людей - в результате группа понесла минимальные в такой ситуации потери - только два человека были убиты. Степанов вернулся к общежитию перед рассветом, один, и обнаружил едва живого Кислицина, у которого было четыре огнестрельных ранения и одно колотое, очевидно, боевики добивали его и бросили, посчитав убитым. Позже выяснилось, что одна пуля задела позвоночник... - Кстати, знаешь, кто нас таг удачно сделал в ту ночь? - спросил Степанов. - Кто? - Ахмед Нурали. Вспоминаешь? - А... Понятно теперь. Я все думал, откуда они такие грамотные. Ливия, кажется? - Точно. Ливия, восемьдесят пятый год, лагерь под Триполи. - Твоя школа! - И моя, и твоя. Советская школа. - Ну что ж. Хорошо мы их учили... - Вот и научили.
|