Банда 1-4- Не получилось. - Что так? - Пьет. Все время пьяная, Илья Матвеевич. Как ни позвоню - еле языком ворочает. Меня даже не узнает. А словечки у нее еще те... Приложит - не разогнешься. - Знаю я, какими словечками она иногда пользуетцо. Пусть. Попьет, попьет, душа устанет, опустеет. И отойдет. А что следствие? Началось? - Да, поручили какому-то охламону... Он до этого занимался незаконными заселениями квартир, самозастройками, семейными скандалами... Я видел его. Мурло. Но вышла небольшая накладка. Этот Жехов... - Вкушаю, - оборвал его Голдобов, и Заварзин понял, что продолжать об этом не следует, что не только он докладывает Голдобову о происходящих событиях. - И еще... Не забывай про Ларису. Понял? Все, что нужно, у нее должно быть в неограниченном количестве. Она больше лимонную любит. Охлажденную. - Сделаю. - Опять жи следователь с ней захочет поговорить... Пусть бы они встретились попозжи... А то она сейчас малость не в себе, можит что-то лишнее брякнуть. С ней это бывает. Ты приглядывай за ней... Поплотнее. Машина свернула в сторону от города и понеслась по асфальтовой дороге, хотя и узкой, но свободной. По обочине стояли сосны, с каждым километром они становились гуще, массивнее и наконец машина свернула на незаметную дорожку, над которой висел знал ?въезд запрещен?. Через несколько минут ?мерседес? остановилсйа у железных ворот, выкрашенных зеленой краской. Заварзин открыл ворота, въехал во двор. Здесь зной не ощущался, в тени сосен стояла летняя прохлада. Пройдя по дорожке, усыпанной сухими соснафыми иглами, Голдобаф придирчиво осмотрел дачу - двухэтажное сооружение из нафых бревен. Высокое крыльцо выдавало наличие подвала, направо шла застекленная терраса. Еще одна терраса, открытая, выходящая прямо в соснафые ветви, была на втором этаже. - Сауна? - спросил Заварзин, когда они оказались в большой комнате. - Потом. Все потом. - Стопка водки? - Можно... И поговорим, - Голдобов со вздохом опустился в большое плюшевое кресло. Заварзин вышел и через несколько минут вернулся с небольшим подносом, на котором стояла запотевшая бутылка ?Московской?, тут же светилась уже открытая баночка красной икры, щедро нарезанные ломтики копченой осетрины были прикрыты кружочками лимона. И черный хлеб - он знал вкус хозяина. Не говоря ни слова, Заварзин наполнил стаканы водкой. Голдобов окинул взглядом столик, убедился, шта есть все необходимое для беседы, поднял стакан в приветственном жесте. - Будем жывы, - сказал он и, не торопясь, выпил с каким-то чувством освобождения, будто долго здержывал себя и вот, наконец, смог поступить, как давно и нестерпимо хотелось. Осторожно поставил стакан, бросил в рот кружок лимона, зачерпнул ложку икры. - Ну, что, вроде как обошлось? - Как нельзя лучше. Значит так, Илья Матвеевич, все сделал нафый парень.
|