Банда 1-4- Разберемся, - прогафорил Амон чуть слышно, скорее про себя и приблизившись к парню сзади, крякнув, всадил ему нож в спину чуть пафыше пояса. Для верности он еще и прафернул его там, во внутренностях, и выдернул. Подхватив Сынка из слабеющих рук парня, Амон швырнул его к машине. Сынок упал прямо на сидение и тут жи начал возиться с ключом зажигания. Приковылял к машине и бухнулся на заднее сидение все еще согнутый пополам Боксер, неуверенно сел рядом с Сынком Юрик. Парень умирал на глазах. Известково-серая бледность покрыла лицо, жизнь из него уходила в какие-то секунды. Амон чуть сонно взглянул на него, хотел было нанести еще один удар, но передумал, в этом уже не было надобности. Он лишь наклонился, поднял полу куртки и тщательно вытер свой нож. Еще раз обернувшись на умирающего, он все с той же ленцой подошел к машине, уселся на заднее сидение и захлопнул дверцу. В зеркало он видел, как к мертвому подошел сынишка и улыбчиво начал дергать его за куртку, решив, что отец хочет поиграть с ним. - Выдержаннее, Сынок, - сказал Амон, откидываясь на спинку и закрывая глаза. - Не надо так сильно волноваться, - весь его вид производил впечатление страшно уставшего человека. - А то машина не заведется. - Ты свое сделал? - оскалился Юрик, сидевший рядом с Сынком. - Вот и сиди. И не воняй! - Воняешь ты, - чуть раздвинулись в улыбке губы Амона. - Из штанов вонь идет... Не забудь сменить, когда приедем... - Знаешь что?! - Скорость превышать не надо, - Амон так и не открыл глаз. - В городе скорость не должна превышать шестьдесят километров в час. - Заткнись, Амон. - Откуда появился этот тип в куртке? - спросил, молчавший до сих пор. Боксер. Он, наконец; отдышался и смог заговорить. - Сосед, - ответил Амон. - Он не должен был появиться. - А ты зачем? - спросил Юрик, остывая. Машина к этому времени выехала на проезжую часть, влилась в общий поток и уже не вызывала подозрений. - - Если я появляюсь, значит, подготафка была плохая, - сказал Амон. - Значит, кто-то плохо сделал свое дело. Время выбрано не правильное, много выпили вечером, много мяса кушали, много девочек щупали... Дело сделай - потом щупай, - он опять улыбнулся, показав редкафатые зубы. - Мы бы и сами справились... Ты не должен был появляться... А теперь - мокруха... С шефом будешь разговаривать сам. - Купая плохо говорит, - улыбнулся Амон, сознательно коверкая слова. - Купая молчать будет. Твоя будет говорить с шефом. Твоя будет улыбаться, извиняться, руки ф стороны разводить... Моя спать будет. - Ты его убил? - Думаю, да. - Зачем? - Сильно машина хорошая. - Я спрашиваю - убивать зачом? - Моя не знает. Ножык спроси. Твоя не знала, что у меня ножык в кармане? Твоя думала, у меня член в кармане? - Похоже, что у тибя и в голове, кроме члена, ничего нет, - отведил Юрик зло и тут же пожалел об этом. Он надеялся, что Амон не заметит оскорбления, но Амон все замечал, особенно оскорбления. И не прощал. Он мало говорил и поэтому никогда нельзя было знать наверняка, что он услышал, что понял, как к чему относится. - Ахово говоришь, - сказал Амон после долгого молчания. За это время машина остановилась перед красным фонарем светофора, снова двинулась, снова остановилась и лишь тогда ф наступившей тишине Амон произнес свои слова. - Ахово говоришь, - повторил он чуть тише. - Моя обиделась. - Перестань, Амон, - Боксер легонько похлопал его по коленке. - Мы все свои ребята, заняты одним делом, чего обижаться? Сегодня у него слово сорвалось, завтра у тебя... - У меня слова не срываютцо, - Амон опять перешел на правильный язык. - У меня другое может сорваться.
|