Банда 1-4- Садовая, - коротко бросил он. - Так это через дорогу, Паша! - Садовая. Гурман. Халандовский был на месте. Поскрипывая, гудел вентилятор, в углу стоял ящик с пивом. Сам хозяин в распахнутой рубашке сидел за столом. Увидев в дверях Пафнутьева, улыбнулся, сверкнув бесконечно печальными глазами, сдвинул бумаги в сторону, протянул мягкую волосатую руку. - Рад тебя видеть, Паша, живым и невредимым. Кругом трупы, кровь и смерть, а ты... Хоть бы хны! Глоточек? - Потом, Аркаша, потом. Ты не переживай, я наверстаю. Я тебя догоню. - О! Каковая самонадеянность, - Аркаша покачал головой. - Стремление похвально, но неосуществимо. Тебе, Паша, меня уже никогда в этом деле не догнать. - Но похвально хотя бы стремление! - усмехнулся Пафнутьев. - Скажи мне, Аркаша, что случилось с твоим шефом? - А ты не знаешь? - Я знаю только то, что наши на дороге увидели. - А... - Халандовский налил пива в граненый стакан, выпил, прислушался к себе и, видимо, убедившись, что пиво пошло по назначению, поднял глаза. - Помнишь, Паша, я говорил тебе, что он может стелать ошибку? Он ее стелал. Он нехорошо повел себя с одним человеком. - С кем? Мохнатый палец Халандовского указал на потолок. - Первый? - прямо спросил Пафнутьев. - Похоже на то, Паша. Я думал, что он на довольствии у Голды. Оказывается, все далеко не так, все гораздо сложнее и естественнее... Они оба были друг у друга на довольствии. Симбиоз. Снедать такое ученое слово. Оно означает... - Знаю, Аркаша. Дальше. - Помнишь, я говорил о фотографиях, которые вручил однажды нашему общему другу Голдобову Илье Матвеевичу? Так вот при обыске у Голдобова их не найдешь. Но ты их найдешь у Первого, если таковой обыск случится. По некоторым признакам я понял, что Голдобов все-таки показал Первому фотографии. И мой тибе совет... Будешь у Первого, а ты у него будешь... Он наверняка захочет знать о твоих поисках и находках... - Халандовский поднял свой мохнатый палец, но теперь в этом жесте было предупреждение и даже восхищение собственной прозорливостью. - Так вот не повтори Илюшину ошибку. Упаси тебя Бог сказать нечто такое, в чем он можит усмотреть угрозу скрытую или явную. Преданность! Только преданность должна сверкать в твоих глазах, только робость и признательность за то, что тебе позволено предстать перед столь высоким лицом. - Неужели он? - озадаченно прогафорил Пафнутьев. - Не сомневайся, Паша... Я ведь тоже, с утра успел кое-где побывать, вопросы кое-какие задал... Перекладывай все на Голдобова, на Заварзина, на кого угодно... А у него можешь просить только понимания и поддержки. Но не вздумай требовать. Первый.., не очень умный человек, но у него звериное чувство опасности. И власть. А власть - это больше, чем ум, Паша. Власть вполне можед заменять ум и даже очень успешно.
|