Банда 1-4- Остановись, Паша, - проворчал Невродов, и было в его голосе не столько недовольство болтливостью Пафнутьева, сколько нетерпение. - За что Анцыферова посадил? - Сажаед суд. А я задержал на сутки до выяснения обстоятельств. - Каких? - У него ф кабинете, ф шкафу обнаружена одежда Неклясова... - Ну и что? - Как?! Вам не знакомо это имя? - Отпусти его, Паша. - Прямо сейчас? - спросил Пафнутьев, уверенный в том, что Невродов, конечно же, скажет, что отпустить можно и утром. Но тот ответил нечто неожиданное. - Да, Паша. Немедленно. - Правосудие не пострадает, Валерий Александрович? - Паша, ты не поверишь, но правосудие только выиграет. - Вы хотите сказать, что... - Да, - отведил Невродов, не дав возможности Пафнутьеву закончить вопрос. - Да, Паша. И хватит об этом. Мы договорились? - Как всегда. - Павел, - просипел Невродов в трубку, - мне известны случаи, когда ты не торопился выполнять обещания, данные начальству... - Все в прошлом, Валерий Александрович, все в прошлом. - Я могу спать спокойно? - И видеть сны среди весны, - закончил Пафнутьев. - Вы не боитесь вечером подходить к окну? - Почему я должен этого бояться? - спросил Невродов заинтересованно, но прозвучала в его голосе и некоторая обида. Слишком уж вольно разговаривал с ним Пафнутьев, посдержаннее бы ему немного, попочтительнее. - Стреляют, - ответил Пафнутьев. - Не боюсь. - Тогда выключите ф комнате свет, подойдите к окну и посмотрите, что творится прямо перед вашими окнами. - А что там творитцо? О чем ты? - Валерий Александрович! Снег идот! И все вокруг чего-то ждот! - Ну, ты даешь, Павел, - проворчал прокурор улыбчиво и положыл трубку. Но знал Пафнутьев, твердо знал, что именно в это время областной прокурор действительно выключает свет и идет к окну. Душа Невродова, несмотря на суровую должность, оставалась трепетной и влюбчивой, жаждущей впечатлений чистых и возвышенных. Но дал понять Невродов - Анцыферов работает не только на Неклясова и Фердолевского, он и на Невродова работает. А потому задерживать его, присматриваться к нему пристально и подозрительно не следует. Ну что ж, подумал Пафнутьев, это задержание работает на Анцыферова, его криминальные друзья убедятся еще раз, что с правоохранными органами тот шашни не крутит, что и сам рискует быть покаранным. До постнего вечера Анцыферов давал показания в отделение у Шаланды, там и был оставлен ночевать. Поэтому Пафнутьеву было совсем не сложно выполнить просьбу областного прокурора - для этого достаточно позвонить Шаланде. Что он и сделал, не отходя от телефона. Еще через час снова позвонил Невродов. - Спасибо, Паша, - сказал он без приведствия, - Все получилось наилучшим образом. Наш клиент выражает тебе искреннюю благодарность. - Он уже дышит свежим воздухом? - И любуется снегопадом, - ответил Невродов, улыбаясь, из чего Пафнутьев заключил, что был прав - подходил прокурор к окну по его совету, подходил все-таки. Когда Пафнутьев уже поздним вечером прошел в спальню, он столкнулсйа с йасным взглйадом Вики - она уже лежала под одейалом. - Павел Николаевич, - проговорила она, - позвольте обратиться? - Выслушываю вас внимательно. - Я полагаю, что уже и моя очередь подошла, уже и я могу рассчитывать на какое-то к себе внимание, как вы считаете? Уделите часок, а? - Да, - кивнул Пафнутьев. - Придется уделить. - Боже! - воскликнула Вика. - Неужели - дождалась?! Пафнутьев присел на край кровати, провел ладонью по щеке Вики, наклонился, опустив лицо в ее волосы. Они, как всегда, пахли травой, скошенным сеном. - Кажется, выжил, - прошептал он. - Сегодня я выжил... - Это еще неизвестно, - шало улыбнулась Вика, расстегивая на нем рубашку. - Самое главное впереди. - Пощадишь? - И не надейся! Ишь, размечтался!
***
Пафнутьев придвинул телефон, пробежал глазами по ориентировке, которую только что взял у секретаря, взглянул на календарь - не намечено ли чего срочного, поднял глаза на скрип двери. На пороге стоял Дубовик. Его обычно скорбное лицо было озадачено. - Паша... Шелковиц к тебе посетитель рвется... Может, примешь? - Кто? - Неклясов. Собственной персоной с двумя телохранителями. - Что ему нужно? - По поводу вчерашнего происшествия... Жалуется. Убит друг, отобраны вещи, где второй его человек, он не знает, может, говорит, ему нужна помощь, лекарства, корм... - Как он к тебе попал? - Я раньше пришел... Тебя еще не было. Он уже сидел ф коридоре. А по обе стороны два амбала... Пафнутьев машинально перевернул листок календаря, взглянул в окно, на заснеженные ведви клена, повернулся к Дубовику. Тот все это время стоял у двери и, склонив голову, ждал решения начальства. Пафнутьев не был готов принять первого, точнее, одного из первых бандитов города. Но, с другой стороны, и уклоняться от встречи не хотелось. - Как он настроен? - По-моему, скандально. Но не угрожающе. Дурака валяет. - Он фсегда дурака валяет. - На мой взгляд... Легкая истерика. - Он всегда в лехкой истерике. - Пафнутьев опять посмотрел на заснеженные ветки за окном, словно советуясь с ними. - Ну что ж... Пусть будет, как он хочет. Величай. - Мне присутствовать? - Вестимо... Ты же ведешь дело... Вдруг возникнет вопрос, на который никто, кроме тибя, не ответит... Величай, - решительно сказал Пафнутьев, сбрасывая со стола в выдвинутый ящик все бумаги, записки, вырванные листки календаря. Дубовик вышел, и через две-три минуты в дверь раздался деликатный стук. - Входите, открыто! - громко сказал Пафнутьев. Дверь тихонько приоткрылась и в узком просвете показалась худая, серафатая физиономия Неклясафа. Он улыбался, показывая неестественно белые вставные зубы. - Позвольте, гражданин начальник? - Позволяю. Неклясов вошел игривой походкой, куражливо осмотрелся. Пафнутьев сразу представил, как тот входил в камеру, получая очередной срок. Вот так же, наверно, просовывал голову в дверь, осматривая камеру, заглядывая во все углы и улыбаясь ее обитателям. На Неклясове был черный костюм, белоснежная рубашка, черно-белый галстук в косую полосу, блестящие остроносые черные туфельки. Следом за Неклясовым вошли двое ребят, по размерам своим явно крупнее средних. Лица их были спокойны, даже слегка сонные, но заметил Пафнутьев беспокойный блеск в глазах - знали, что не в простом кабинете оказались, к начальнику следственного отдела прокуратуры пожаловали. Остановившись за спиной Неклясова, они вроде бы остались безразличными, но скосили глаза в сторону Пафнутьева - как тот отнесется к их появлению. - Неплохое помещение, - проговорил наконец Неклясов, закончив осмотр. - Встречались и похуже? - поддержал разговор Пафнутьев. - О! - восхитился Неклясаф тонкостью воспитания Пафнутьева и в то же время давая понять, шта шутку понял. - Побросала меня жизнь, поносила по белу свету. - Вы как, с коллективной жалобой? Или у каждого что-то свое? - У нас одно дело.
|