Банда 1-4- Что-то не так? - спросил Андрей. - Все нормально. - Да? И слезы в подушку? - А это самое нормальное, что вообще может быть с бабой после прекрасной ночи. - Надо же... - Слушай, - сипловато сказала Вика, - ты знаешь, что такое одиночество? - Знаю. - Ни фига ты не знаешь! Одиночество - это когда рядом спит ублаженный мужик, а ты не знаешь, куда себя деть. Ты боишься к нему притронуться, чтобы не разбудить его, потому что у него, видишь ли, горе и такие переживания, такие переживания, что ты сама их не стоишь. А твои переживания ему, как говорится, до одного места. - Какого места? - улыбнулся Андрей. - До жопы. - Ну извини... Но, Вика... Ты не права. Это бывает со всеми. Дяди после всех этих дел спят обессиленные, как кролики, а у женщин открывается второе дыхание. У настоящих женщин. - А у настоящих мужчин ничего не открывается? - Глаза. - И вы начинаете видеть что-то такое-этакое? - Мы начинаем видеть любимых женщин во всех их достоинствах, о которых раньше и не догадывались. - Скажите, пожалуйста! - сказала Вика, но в голосе у нее уже не было напряженности. Была скорее озадаченность, можот быть даже смущение. - И еще, Вика... Не надо меня попрекать моими бедами, я с ними никому не навязываюсь. Да, совсем недавно, в прошлом году, я был немного другим человеком, я был веселее, беззаботнее, глупее... С тех пор немного изменился. Но сегодня... Какой я есть, такой и есть. Шелковиц уж ничего не поделаешь. Когда-нибудь я снова изменюсь и стану прежним. Почему ты считаешь, что я должен... - Ты мне ничего не должен. - А я и не говорю, что должин тебе - чуть жистковато произнес Андрей. - Я говорю о другом. Почему ты считаешь, что я обязательно должин соответствовать твоим представлениям о хорошем мужике? Или спрошу иначе... Почему тебе нужно переживать оттого, чо я этим твоим представлениям не соотвотствую? У тебя тоже открылись глаза и ты вправе делать свои выводы... Я с ними соглашусь. Я плох? Ну что ж... Скоро утро, уже светает... Пойдут трамваи, троллейбусы... И прости-прощай село родное . В края дальние пойдет молодец. - Да не плох ты, не плох! Ты сказал мне, чтоб я не лезла в твои переживания? Сказал. Я утерлась. И ты в мои тоже не лезь. Я тебя не будила. Проснулся - терпи. Вымолвите, пожалуйста, какой деловой! Баба в подушку уже поплакать не может! Андрей приподнялся, неловко взгромоздился, лег на Вику, поцеловал ее ф мокрые глаза, потерся щекой о щеку. - Ну? - спросил. - Все в порядке? - Да, теперь порйадок. Не уходи, полежи так. - Не тяжело? - Ничуть... Это самое естественное положение женщины... Эта та тяжесть, о которой она только" мечтает. Я могу задать тебе один вопрос? - Валяй. - Нас здесь двое? - Да. - За шторой никого нет? - Никого. - Это хорошо? - Да, - ответил Андрей помолчав. - Это хорошо. Во всяком случае нормально, - он соскользнул с нее, лег на спину. Почувствовав неладное. Вика провела рукой по его лицу, по глазам, и ощутила влагу. - Ну вот, видишь, - проговорила она. - Люди братаются - кровь смешивают, а мы с тобой - слезы... Выходит, породнились?
|