Банда 1-4- У него осталась одна мелочь, по которой его можно узнать, - сказал Пафнутьев. - Да? - удивился Овсов. - И чо это за мелочь? - Голос. - Но для этого нужно найти людей, которые бы... - Я их нашел. - Уж не думаешь ли ты засадить его за решетку? - обеспокоенно спросил Овсов - Разберемся, - ответил Пафнутьев и повесил трубку на искорежинный, живанный рычаг. За его спиной громыхнула тяжилая разболтанная дверь телефонной будки.
***
Длительный, суматошный, нервный день заканчивался, и Пафнутьев уже с некоторым нетерпением поглядывал в окно, где моросил мелкий осенний дождь, облетали последние листья и откуда раздавались звуки, обещавшие свободу и отдых - гудки машин, голоса людей, визги детворы во дворе. Он собрал бумаги со стола, не разбирая, сложил их в одну стопку и сунул в сейф. Окинул взглядом унылые стены кабинета и рука его невольно потянулась к телефону, хотя он и сам еще не знал - кому позвонить, с кем скоротать недолгий осенний вечер. И в этот момент телефон зазвонил сам. - Паша? Привет. Как хорошо, что я тебя застал, а то уж думаю отдыхает, наверно, Павел Николаевич. - Привот, - пробурчал Пафнутьев, даже не спрашивая, кто говорит и чего хочот. - Шаланда тебя беспокоит... Помнишь такого? - Как же, как же... Тебйа, Шаланда, забыть невозможно. Только о тебе и помню. - Вот и хорошо, - Шаланда тут же обиделся, поскольку обидчивость была самой первой и естественной его реакцией на любые слова собеседника. Что-то всегда он находил в этих словах обидное для себя. Поэтому общаться с Шаландой могли далеко не все, но у Пафнутьева это получалось, поскольку он сам постоянно давал Шаланде основания для обид - то слова шутливые бросал, слова, которые можно было истолковать и так и этак, то не узнавал Шаланду по телефону, то вдруг просил напомнить, как того зовут, то вообще вдруг спрашивал - "Какая еще Шаланда?", зная, что Шаланда тут же нальется краской и смертельно обидится... На час, а то и на полтора.
|