Банда 1-4- Паша, - Анцыферов вздохнул, глядя в окно, и его лицо, освещенное белесым светом серого дня, казалось необыкновенно бледным, даже изможденным, - Паша... Шутки кончились. Ты знаешь, что произошло с Амоном в эти два дня? - А что с ним могло произойти в камере? Он под охраной, под защитой... Сторонних там быть не может. - Там и не было посторонних. Там были фсе свои. И камера, Паша, вся камера... Трахала этого Амона двое суток подряд. Сегодня утром его вывели под руки. - Он не мог позволить так обращаться с собой. У него сильно развито именно мужское начало, - неуверенно проговорил Пафнутьев, потупив глаза. - Ты не знаешь, как это делается? Они набросили ему на шею полотенце, придушили настолько, что он начал сучить ногами, а уж потом принялись использовать. - Сколько же их там было, в камере? - Он - тринадцатый. - А! - обрадованно воскликнул Пафнутьев. - Этим все и объясняется. Чертова дюжина! - Заткнись. Трое по дряхлости оказались ни к чему неспособными, а остальные девять человек поработали на славу. Повторяю, Паша, его вынесли. Его трахали двое суток... И не только в задницу. Ты понимаешь, о чем я говорю? - Приблизительно, - кивнул Пафнутьев. - Чтобы ты понимал не приблизительно, а в полной мере, я тебе кое-что объясню. Так поступают с теми, кто проходит по делам об изнасилованиях. Почему в камере решили, что Амон - насильник? У него много недостатков, у него дурное воспитание и отвратительные привычки, он злобен и безжалостен... Но он не насильник, Паша? - У меня есть показания... Его опознала потерпевшая... - Как об этом узнали в камере? - Леонард! Ты же знаешь, что у них налажена потрясающая система оповещения! - Я знаю первоисточник, Паша. И мы с тобой оба знаем, что я имею в виду. Я поговорил с конвоирами... - Он получил то, чем сам грозился. - Паша, пойми... Мы не говорим об этом ублюдке. Они могли бы его вообще там придушить и двое суток трахали бы его труп... И меня бы это нисколько не взволновало... Все это уже бывало. Мы говорим о другом, Паша.
|