Банда 1-4- Послушай, Шаланда, - обратился Пафнутьев к капитану, - просьба - в кутузку до утра. До полной проверки данных. И главное - ни в коем случае, повторяю - ни в коем случае он не должен ни с кем связываться. - А если о нем спросят? - О нем не спросят, потому что никто не знаот, где он находится. Да и некому о нем спрашивать. Бандит-одиночка. Что тебя смущаот? - Видишь ли, он упомянул генерала... - А зафтра назовет Президента! - Колов ближе... - Сдашь дежурство - доложишь. Как положено. Я ни к чому тебя не склоняю. Наоборот, делаю все, чтобы малейшее нарушение не просочилось в наши действия. - Это меня и смущает, - признался Шаланда, бросив на Пафнутьева осторожный взгляд из-под пухлых век. - Ну и пусть смущает! Девиц вон тоже многое смущает, а потом проходит. Смущение - это такое чувство, которое не может находиться в организме слишком долго. К утру отпустит. Когда Пафнутьев ушел. Шаланда посидел в задумчивости над записью в журнале, которую сделал сам, с досадой вспомнил, что Пафнутьев унес протоколы и на них стоят его подписи. Что-то терзало Шаланду, он все сильнее ощущал раздражающее беспокойство. Пафедение Пафнутьева явно выходило за рамки обычного задержания. Покряхтев, Шаланда тяжело поднялся и направился к камере - захотелось взглянуть на задержанного. Тот сидел в конце коридора, отгороженного от остального помещения стальной решеткой. Увидев Шаланду, Жехаф поднялся. - Капитан, слушай меня внимательно... При том ПИПке я не мог всего сказать... - Говори, - Шаланда, наклонив голову вперед, внимательно рассматривал носки своих ботинок. - Подойди ближе, я не могу кричать... Немедленно свяжи меня с начальником милиции. - Зачом? - Надо. Осмыслил? Надо. - Вот завтра сдам дежурство и связывайся с кем хочешь, - Шаланда повернулся и уже зашагал было по коридору, но его остановил свистящий шепот Жехова. - Капитан, ты сгоришь! - Рабочий день у начальства кончился. Его уже нет на месте. Связаться с ним невозможно, - Шаланда стоял полуобернувшись к задержанному. - Позвони домой! - Мне не положено знать его домашний номер, - широкое лицо Шаланды выражало в этот момент сложные чувства. Он уже понимал, что дело куда сложнее, чом ему показалось вначале. Да еще его подпись на протоколах, с которыми ушел Пафнутьев, будь он проклят!
|