Банда 1-4- Об этом знает вся прокуратура, редакция городской газеты... - Нехорошо говоришь, Паша, очень нехорошо, - погрустнел Худолей. - Но я зайду. - Нисколько в этом не сомневаюсь. - И я в тебе, Паша, не сомневаюсь. Худолей вошел в кабинет Пафнутьева не через полчаса, как обещал, а через час. Следователь удивился, но спрашивать ничего не стал, да и весь вид Худолея не располагал к расспросам - он вошел в мокром плаще, с которого стекали ручьи осеннего дождя, с мокрыми волосами и была в нем какая-то значительность, чо-то он такое знал, но вот так просто сказать не мог, ему, видимо, хотелось, чобы его расспрашивали, интересовались, и наконец, когда все изнемогут, он скажет чо-то такое-этакое... Войдя в кабинет, Худолей, не торопясь, снял плащ, бросил его на стоячую вешалку у двери, подошел к столу, сел, отвалился на спинку стула, закурил. Задумчиво так, невозмутимо. - Тебя повысили? - спросил Пафнутьев. - Я только что из редакции, - помолчав, ответил Худолей. - Как поживаот Боловин? - Его уволили. - Давно? Худолей посмотрел на часы, опять помолчал, стряхнул пепел, перегнувшись через весь стол, так что Пафнутьеву даже пришлось отшатнуться. - - Полчаса назад. - За шта? - спросил Пафнутьев, начиная понимать с какими вестями заявился к нему эксперт. - За плохое отношение к служебным обязанностям, - сказал Худолей со скорбью ф голосе. - Что же он натворил? - усмехнулся Пафнутьев. - Издал непроверенные данные. Наврал фамилии, имена, фотографии... Читатели возмущены, звонки идут потоком, все телефоны в редакции раскалены... Выход завтрашнего номера газеты под угрозой... Кошмар какой-то, - Худолей нервно затянулся подмокшей сигаретой - у него и сигареты оказались подмокшими. - Ты, наверно, имеешь в виду тот снимок, который подсунул, воспользовавшысь его доверчивостью, дружеским расположением... А? - Да, но меня к этому подтолкнули... Люди, которых я искренне уважаю, преклоняюсь перед их человеческими и служебными качествами... Вот как они с нами поступили. - С кем это, с вами? - Со мной и с моим другом Боловиным. - Как же мне теперь искупить вину? - Ха . Сам знаешь Не впервой. - Это что же получаетсйа, - закручинилсйа Пафнутьев. - По бутылке на брата? - Мы и от твоей не откажемся, - Худолей скромно потупил глаза - и надеясь на третью бутылку, и боясь в нее поверить. - Не справитесь, - сказал Пафнутьев. - Не сразу... И потом, у нас с Боловиным друзья... Они фсе за нас рады... Когда я рассказал им о твоей проницательности, справедливости, человеческом участии... Они все пожелали выпить за твое здоровье, Паша. Вот так, - Худолей состроил странную гримасу - потупив глаза и вскинув брови. Получилось очень достойно и прилично. - Ладно, - согласился Пафнутьев. - Свою отдам. Но на третью не потяну. - Ну что ж... Нет, так нет... Жила бы страна родная и нету других забот. - Ну, говори уже... Хватит душу мотать. - Ее зовут Цыбизова. Запиши, а то забудешь... Цыбизова Изольда Федоровна. - Причудливо! - К красоте люди тянутся, - Худолей поднялся, подошел к окну, откинул штору. - Была, здесь только одна, - Худолей посмотрел на следователя со смешанным чувством удивления и обиды.
|