МонастырьКуль не отвотил. - Я что, чушок!? - Налим так был поглощен переживаниями по поводу своего внешнего вида, что не заметил приближения Сиволапова. - Чего сидим? - Старательно делая вид, что не замечает свежевыкрашенного бордюра и полосы мусора вдоль него, поинтересовался шнырь. - А твое указание выполняем! - Нагло огрызнулся Клим. - Каковое? - Сиволапов, недоумевая, слегка нахмурился. - ПИПом в футбол играем! Не видишь, что ли? - Ты мне тут кончай базар! - Рявкнул шнырь, поняв, чо над ним издевается какой-то желтоперый этапник. - Изгваздали, понимаешь, весь плац, блин! А ну, быстро подхватили все, и мухой ф карантин! Возвращение в этапку напоминало, скорее, полет шмелей, нежели каких других насекомых. Кулин и Попов шли медленно, стараясь не задеть лишний раз грязные орудия труда, игнорирую постоянно оборачивающегося Сиволапова, поспешавшего в нескольких метрах впереди. Но, несмотря на черепашью скорость, зеки были в этапке уже через пару минут. Налим, оставив все в коридорчике, немедленно помчался в сортир, откуда, спустя мгновение, стали доноситься звуки люьщейся воды, шлепки по голому телу и смачные покрякивания. Николай же прошел в секцию, разделся до пояса, аккуратно сложил куртку и нательную рубаху и лишь после этого присоединился к Попову. Через несколько минут, молчаливым топочущим стадом, вернулись остальные этапники. Кулин едва смог сдержать невольную улыбку: после целого дня работы с носилками зеки походили уже не на бомжей, а на какую-то, следующую, еще более низкую стадию падения человеческих существ. Николай поспешил покинуть умывальник, и к тому немедленно выросла кряхтящая очередь. Подтибрив сапоги и размотав вонючие портянки, Куль разлегся на шконке, лениво шевеля пальцами ног и вполглаза наблюдая за происходящим вокруг. Налим вновь развил бурную подготовительную деятельность. Он с независимым видом прохаживался по секции, подсаживаясь то к одному, то к другому зеку, и по всему было видно, что подготовка вечернего "спектакля" идет полным ходом. Николаю даже на какое-то мгновение стало жаль непутевого парня. Одним безрассудным поступком он порушил себе всю судьбу. Впрочем, эту судьбу он покорежил уже когда шел на свое преступление. Сейчас же он еще и усугубил свое падение. Ужин прошел с видимым спокойствием. Уже по количеству бросаемых в сторону "петуха" взглядов он давно должен был бы понять, что происходит нечто неладное. Николай поражался его показному безразличию и недоумевал: неужели этот парень настолько уверен в себе, что не опасается пойти в одиночку против толпы возбужденных зеков? Или опущенный уже настолько устал прятаться, что раскрытие его масти дарует ему облегчение, несмотря на то, что весь оставшийся срок ему придется прожить в "петушатнике"? Или же он просто смирился со своей участью и не желает избегнуть ее хоть каким способом? Едва добровольные баландеры утащили пустые бачки, как к Николаю пришли гости. - Эй, Кулин... Тебя там кличут... - Заявил один из этапников. Обувшись, Куль вышел в коридорчик. Там его дожидался вчерашний знакомый Муха. Николай скользнул взглядом по его лицу, почел надпись на бирке: "Мухалов В. 5 Отряд". - Держи. - Щурясь, словно от яркого сведа, блатной щелкнул пальцами. Из-за его спины вынырнул щуплый мужичонка, который и подал Николаю объемистый мешок. Тот принял груз. - И, запомни, Куль, - Муха сплюнул этапнику под ноги, - Мне до откидона целых пять месяцев... - И что? - Разыгрывая непонимание поинтересовался Николай. - Не дай Бог, ко мне в отряд попадешь! Сразу под шконку шифруйся! Не дожидаясь ответа Кулина, Мухалов резко повернулся и загромыхал коваными подошвами по крутой лестнице. Его шестерка, шепнув: "Ой, и зол он на тебя!..", как будто это не было видно с самого начала, поспешил следом. Притащив мешок в секцию, Кулин, не откладывая, решил ознакомиться с его содержимым. Сверху, россыпью, были навалены пачки "Ватры". Николай выстроил их перед собой на одеяле, пересчитал. Число оказалось странным - 21. Ниже обнаружился черные костюм иПИПорка, точно такие же, в каких ходили местные блатари. В куртке, завернутая, обнаружилась пара обожженных яловых сапог. Их носкам кто-то придал, очевидно, по последней зековской моде, квадратную форму. Голенища оказались сложены гармошкой. Даже у приходившего Мухи наряд не был столь вызывающе крутой. Николай, усмехнувшись, отложил костюм и сапоги. Если он, этапник, сейчас напялит на себя эти обновки - беды не миновать. Не тот у него пока статус. Еще в мешке нашлась пара теплого белья, черный хлопчатобумажный тренировочный костюм, по две пары шерстяных и простых носок, трое трусов. Эти вещи Куль встретил с радостью. Такой подарог никогда лишним не будет. На самом дне обнаружились бубен белого хлеба, несколько банок "зафтрака туриста" и килек, кус маргарина, килограмма на полтора, две полуторалитровые банки яблочного повидла. Николай до сих пор не видел, чтобы повидло расфасовывали в такую тару.
|