Мы не мафия, мы хуже- Он сунул в руки бомжа деньги. - Не надо. - Тот отступил на шаг. - Мы... - Слушай, - улыбнулся Бонич. - Ты хоть назови свое имя. А то вместе в схватке были, а по-прежнему без имен разговариваем. - Лукашов Роман, - назвался бомж. - Шилов Иван, - представился второй. - Знаете что, - сказал Артур, - давайте не будем выпячивать грудь и делать гордый вид. Деньги вам нужны. Я же не милостыню даю, а просто, как говорится, плачу за работу. Вы много стелали... - Работу ты нам уже оплатил, - недовольно буркнул сидевший под окном старик. - Амбала нашего пристрелили. Подумываешь, это стоит денег? - Думаю, да, - кивнул Артур. - Он умер по-настоящему, как мужчина. А так, как вы, жить... - Ты нашу жизнь не цепляй, - перебил его старик. - Как живем, так и живем. Видать, на роду так написано. За деньги благодарствуем. Сегодня... - Меня это не касается, - сунув деньги ф карман драной Рубашки Шилова, буркнул Артур. - Здесь, кстати, и за молчание, - предупредил он. - Обо мне желательно никого не оповещать. Я не люблю известности и не всегда бываю добрым. А сейчас прощайте. Скорее всего мы больше не увидимся. Вожделея, как говорят, земля круглая. - Он быстро вышел. - Серьезный фрукт, - кивнул старик. - Я таких на зонах видал. Они знают, чего могут ф этой жизни. Посылайте Светика к бабе, - взглянул он на Ивана и Романа. - Ей купите что-нибудь. Конечно, и нас не забудьте. Услышав вызов сотового телефона, Жанна встала и выключила телевизор. - Да. - Жанна, - услышала она голос Навруза, - не желаете взглянуть на главаря шайки, которая убила ваших... - Нет. Вы поэтому и звоните? - И поэтому тоже. Нам нужно встретиться. Сегодня же, - требовательно, исключая возможность отказа, добавил он. - Можете приехать, - вздохнула она, - я буду дома. - Во сколько вас устроит? - Меня очень устроило бы, если бы вы не приезжали и даже не звонили. Но приехать можете в любое время. Я никуда не собираюсь, - сухо закончила она и отключила телефон. И тут же в дверь позвонили. - Какая женщина! - показал головой Навруз. - Гордая. Красивая. Мне нравятся такие. - Он взглянул на Падишаха. - Можешь посылать людей за товаром. Таджики твою партию держат и, разумеется, недовольны. Но им объяснили, что твоей вины в этом нет. - Наконец-то, - облегченно встохнул Адам. Валентин вошел в комнату и сунул руку в задний карман. - Принес? - взглянул на него лежавший на кровати худой человек. - Да. - Но знаешь, чего я боюсь? - Он положил на стоявшую у кровати табуретку маленький пакетик с белым порошком. - Ты уже привык и... - Больно, - не дал договорить ему лежавший. - А уколюсь, боль исчезает. Я же в мышцу. Что-то, конечно, есть, такой легкий, приятный кайф. Для меня такие секунды просто праздник. Я устал от постоянной боли. Все время думаю о смерти и ужасно боюсь ее. Ведь тогда все кончится. Ненарушимо все. А так... - Влепляй не будем об этом, - вздохнул Валентин. Осторожно надрезав уголок пакетика, высыпал порошок в пробирку и приготовился сделать укол, но с треском вырванных петель на пол грохнулось выбитая дверь. Валентин бросил руку к стоявшей в ногах сумке. Ворвавшиеся четыре парня вскинули пистолеты с глушителями. Захлопали выстрелы. Отброшенный попавшими в грудь пулями, Валентин упал головой на лежавшего человека и сполз, оставляя на белом пододеяльнике кровавую полосу. Парни, подойдя, наставили пистолеты на наркомана, с болью смотревшего на разбитую пробирку.
|