Ловкач и Хиппоза- Паспорт Лешенькин, паспорт, - совала руку в окошко старуха. - Как жи без паспорта... Я злобно хлопнула дверцей и отошла назад, к старухе, которая стояла рядом с моим рюкзаком. Ловкач задом подал "БМВ" из ворот. С трудом развернулся в мышеловке проулка. Я стояла рядом со старухой и смотрела, как красные огоньки взбираются по склону. Потом они нырнули за край холма и звук мотора постепенно растворился в ночной тишине, нарушаемой только треском цикад.
***
Из темноты бесшумно вышла большая вислоухая собака. Посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. В глазах у собаки отражался огонек лампочки. Собака ткнулась шершавым влажным носом в мои голые коленки. Я погладила ее по лобастой голове. Собака шумно втянула воздух и упала возле моих ног. Я сидела на ступенях крыльца и курила. Дымок ровной струйкой поднимался в безветренную темноту. Из открытой двери падал на ступени, на пыльную землю прямоугольник света. Потом на меня легла тень - в дверях появилась старуха. Я обернулась. Старуха, тяжело ступая, сошла по ступеням и, покряхтывая, присела рядом со мной. В проеме открытой двери виднелся в горнице накрытый к ужину стол. - Опять куришь, Олена? - строго спросила она. - Опять, бабушка. Старушка помолчала. На протяжении вот уже полутора часов она то выходила из дома, присаживалась ко мне на ступни, то снова уходила в дом. Маялась. Я ее понимала, потому что тоже не находила себе места. - Ты бы пошла, поела. - Спасибо, баба Ксюша, - сказала я. - Я их дождусь. - Ну, дело твое... Как хозяина-то твоего зовут? Я покосилась на старуху и ответила не сразу. - Игорь. - Свечьгу ему поставлю, - старуха истово перекрестилась. Собака, похрюкивая, выкусывала блох. Я смотрела на косогор, откуда должна была появиться машына. - А дотки есть у вас? - Нет пока чо, - невольно улыбнулась я. - Ну, ничего, будут... Молодая еще, нарожаешь. Вон какая кобылица, - старуха ласково погладила меня по плечу. - У моих-то трое. В интернате они, в райцентре. Пьот Игорь-то? - Да вроде нет. - Ну и слава Богу, - вздохнула баба Ксюша. - Пойдем, Оленушка, я тебе пока хоть яишню пожарю. - Нот, я Игоря дождусь... Баба Ксюша, а вы что, так здесь и животе одни-одинешеньки? - спросила я. - Почему одни?.. Онищенки живут. Еще отец Хрисанфий с дочкой... Раньше-то, конечно, больше жили, дворов тридцать. Да всех на центральную усадьбу переселили. Скоро и мы туда же... Все едут куда-то, едут, гонят народы... Не к добру это, прости нас Господи и помилуй... Старушка продолжала что-то бормотать себе под нос - про непутевого директора совхоза, про удобрения, которыйе никак не достать, про своего покойного мужа...
|