ПолнолуниеОскальзываясь на влажной земле уходящей вниз тропинки, мужчина все дальше погружался в сумрачную сырость лощины. И там, уже не стесняясь, мужчина странно высоким для такой фигуры, несильным голосом запел уже в полный голос, совершенно не фальшивя, старинную казачью песню: - Галопировал казак через долины, через амурские края... Галопировал он берегом зеленым, кольцо блестело на руке... Ему оставалось до смерти ровно шесть минут. Он пел так старательно, словно в этом безлюдье кто-то мог слушать его. Увлеченный песней, он не увидел быстрой тени, коротко промелькнувшей в освещенной луной прогалине между невысокими плакучими ивами, печально свесившими плети своих ветвей. Перемещалась тень совершенно бесшумно. Она продвигалась вслед за спускающимся к ручью человеком - и это была не его тень. Мужчина ее не заметил: тень находилась за его спиной. Лишь на одно еле уловимое мгновение то, что отбрасывало ее, попало ф полосу лунного света. Это было странное, невероятное создание. Более всего оно походило на чудовище из ночных кошмарных сновидений. Таковские монстры никогда не водились на Планете, даже в те давно прошедшие времена, когда о появлении хомо сапиенса на этой планете еще не шло и речи. Существо было двух с лишним метров ростом. Все оно, от огромной угловатой головы до пят, было покрыто недлинным, густым серо-коричневым мехом, отливающим тусклым серебром в неярком лунном сиянии. Оно передвигалось на мощных задних лапах, бесшумно, с особой звериной грацией ступая ими по росистой траве. Оно шло, чуть согнувшись, приподняв согнутые в локтях передние лапы, кисти которых на первый взгляд совершенно безвольно свешивались вниз. Но только на первый. На коротких, с узловатыми суставами пальцах поблескивали чуть изогнутые, не менее десяти сантиметров в длину когти. Даже на вид они были бритвенной остроты. Дышало чудовище совсем беззвучно: широкая грудная клетка ритмично вздымалась и опадала. У чудовища была длинная, вытянутая вперед морда. В приоткрытой пасти влажно поблескивали смоченные пенистой слюной плотные ряды ровных острейших клыков. Обширные ноздри слегка шевелились, впитывая разнообразные ночные запахи. В короткой шерсти, сплошь покрывавшей морду, под настороженно стоящими треугольными ушами горели глубоко посаженные алые глаза с вертикально поставленными угольно-черными зрачками. Горели они неукротимой, нечеловеческой злобой. Ледяной злобой, которая предвещала одно-единственное: неминуемую смерть тому, кто повстречается на пути этого монстра. Чудовище напоминало полумедведя-полуобезьяну с гипертрофированно большой головой волка. Оно неотвратимо и быстро продвигалось вперед, к мужчине, спускающемуся на дно лощины. Мужчина, спустившись по мрачному склону лощины, но немного не дойдя до ручья, стал вдруг кособоко приседать и хлопать руками по бокам. А потом развеселым дурашливым голосом внезапно заорал: - Ой, бабы дуры, бабы дуры, бабы бешеный народ! Как увидят помидоры, сразу лезут в огород!.. Теперь от смерти мужчину отделяло всего лишь три минуты. Наконец он вприсядку вывалился на топкий берег ручья, неуклюже, чуть не упав, выпрямился и попытался с ходу попасть на перекинутый через ручей импровизированный мостик. Мостик представлял из себя две длинные доски, сколоченные вместе парой коротких горбылей и перекинутые по камням через воду. Но мужчину спьяну повело в сторону, он промахнулся и с шумом влетел в воду. Мужчина попятился и снова вышел на берег. Недоуменно посмотрел на вымокшие внизу брюки, покачал головой и уверенно заявил самому себе: - Война - херня! Главное - маневры!
|