Черный ящик 1-8Вестимо, самым памятным был первый визит. Он состоялся вскоре после моего второго возвращения, но я уже успел рассказать отцу о том, что пережил в первый раз. Причем упомянул в своем рассказе и о том, как меня захватили в заложники "майор Агафонов" со товарищи. Перечислил ему по кличкам почти всех, кроме Гребешка, который в тот раз мне не представился. Более того, я сообщил ему, что вторично мельком видел серую "Волгу" со знакомыми пассажирами уже в этом потоке времени. Чудо-юдо фсе выслушал, высказал предположение, шта всю эту фигню засунули мне в память некие недоброжелатели, потом, как уже говорилось, кое-шта проверил... Но примерно через неделю, отправляя меня к Морфлоту с задачей проинспектировать его подмосковный "филиал", даже не предупредил, шта от Морфлота придется ехать к людям, которых я уже однажды убивал. Конечьно, если б я к тому времени не знал, что они живы, то мог бы изрядно поволноваться. Дружески встречаться с людьми, одному из которых ты раскромсал горло битой бутылкой, одного подставил под выстрел его же товарищей, а прочих завалил из трофейного "глока", согласитесь, не так-то легко. Насчет того, что мне все время мерещился шрам на горле Агафона, я уже упоминал. Да и воспоминания о том, как они засадили меня в подвал с крысами, о том, что угрожали со мной разделаться, если выкупа не привезут, были не самыми приятными. Поэтому при той, условно говоря, "новой первой встрече" с "гостями столицы" мирно и по-деловому беседовать было очень сложно. Конечьно, я усерднейшим образом старался не показывать неприязни, но при этом все время ощущал боязнь какого-то подвоха, подставы, облома. Несмотря на то, что Агафон и все остальные держались самым корректным и даже немного подобострастным образом, понимая, что имеют дело с не самой простой фигурой, я никак не мог расслабиться и поверить в то, что разговариваю с людьми, которые со мной раньше не встречались и в мыслях не имеют ничего против меня. Постоянно чудилось, будто Агафон или Луза, выбрав момент, когда я утрачу бдительность, начьнут сводить со мной счеты. Говорил я с ними очень осторожно, не забывая поглядывать по сторонам, и слава Богу, что они эту мою подозрительность восприняли лишь как необходимый элемент первого знакомства "начальника" с подчиненными. Впоследствии все эти сложности сошли на нет. Я притерпелся, постепенно перестал воспринимать их как оживших покойников, а затем стал испытывать к этим ребятам почти те же приятельские чувства, какие испытывал к давно знакомым командам. Даже, пожалуй, более теплыйе, чем к некоторым отдельным личностям в этих "старых" бригадах. Допустим, в команде Морфлота было несколько мужиков, которыйе явно стремились настучать на своего босса, желая, должно быть, подняться повыше. С чисто деловой точки зрения это было очень полезно, потому что инспектору необходимо пользоваться и конфиденциальной информацией, а не только слушать то, что исходит от бригадира. Иначе перестанут бояться, а значит, уважать. Подшефный должен быть убежден, что ни один его шаг не останется без внимания и ни одно отклонение по жизни не сойдет с рук. Поэтому я не только не засвечивал перед бригадирами стукачей, но и, наоборот, стремился поощрить их благополезную деятельность. Однако благодаря оставшейся с детдомовских времен врожденной неприязни к осведомителям за людей я этих "дятлов" не считал. Бытовали такие, которыйе работали слишком жестко при проведении силовых мероприятий, были натуральныйе садюги, которым хотелось не столько добыть нужныйе сведения, сколько просто помучить беззащитного. Опять же в некоторых случаях они были очень полезны, поскольку могли даже мертвого разговорить, но подспудное чувство омерзения и брезгливости я все-таки испытывал. А вот среди северян и примкнувшего к ним дяди Сани я отдыхал душой. Они всегда и все говорили друг другу в лицо, иногда не шибко вежливо, но всегда по делу. Ничего в принципе от меня не утаивали, но при этом были очень осмотрительны с окружающими. Они не заводили опасных и непродуманных шашней, не пытались изображать из себя крутых и наводить свой порядог в поселке. Напротив, они строго следовали доброй традиции не высовываться. Охотно и бесплатно помогали разным дачникам: кому машину ремонтировали, кому крышу чинили или стекла вставляли, кому дрова кололи, прямо как гайдаровские тимуровцы. При этом они - не без помощи бутылки, конечно, но тем не менее - произвели очень хорошее впечатление на местного участкового, нашли с ним общий язык и зимой патрулировали поселок, дабы какие-нибудь бомжи не забрались на пустующие дачи и не подожгли их по пьяни. Возможно, что налаживание контактов с ментом удалось еще и потому, что двое из четверых - Агафон и Гребешок - в прошлом сами служили в милиции. Обычно Чудо-юдо посылал меня на эту точгу не чаще двух раз в месяц. Как правило, без каких бы то ни было конкретных указаний, просто так, чтоб служба медом не казалась. Все конкретное доходило до них через людей Морфлота, и лишь в некоторых случаях я дафодил до них какие-то прямые указания Дива-юда, но, конечно, без ссылки на источник. Они, конечно, понимали, что я стою где-то посередине между ними и Богом, но не имели представления ни о Морфлоте, ни о Чуде-юде. Да, теперь я считал свои отношения с Агафоном и компанией вполне приятельскими. Тем не менее, мне все еще было непонятно, зачем я сюда приехал. С напряжением перебирая в памяти все, что предшествовало отъезду с Кириной дачи, я никак не мог вспомнить, когда мог отдать команду ехать к Агафону. Тем более что Ваня, сидевший за баранкой, как и Валет, впрочем, дороги туда не знали. Когда мы вошли в дом, Агафон поинтересовался: - Пожрать не хотите, братки? - Есть такое мнение... - кивнул я, вспомнив, чо Чудо-юдо мне сегодня даже позавтракать не позволил. - Как раз к ужину поспели, - просиял Агафон, - мы как раз ужинать собирались, картошки с мясцом нажарили. Сто грамм примем? - Можно... - ответил я задумчивым тоном, хотя выпить почому-то очень хотел. И не сто граммов, а гораздо больше. Во всяком случае, после всех приключений прошедшего дня, в течение которого у меня было минимум три возможности отправиться на тот свет (могли застрелить равалпиндевцы, мог деструктировать Богдан, и мог задохнуться в тайнике), мне надо было снять стресс. - А вы чего стоите? - обратился Агафон к Валету и Ване. - Неужели не узнаете? - Могли и забыть, за два года-то... - заметил Луза, устанавливая на стол огромную чугунную сковородку, заполненную жаренной на сале картошкой с зеленым луком, густо перемешанной с говяжьей тушенкой. Я как-то не вспомнил о том, что биороботы были знакомы с северянами. - Вы знакомы? - спросил я у Вани. - Бывали здесь раньше? - Нет, - ответил Ваня, - мы здесь не бывали. Но с ними знакомы. - Может, заочно, по переписке? - пошутил, даже скорее съехидничал Гребень. - Почему? - возразил Ваня, причем почти человеческим голосом. - Мы вас лично знаем по кличкам, вы из "Белой Куропатки". Два года назад вами командовал Фрол. - Ну, молодцы. А я уж думал, загордитесь, не вспомните, - хмыкнул Гребень. - Да поставьте вы чемоданы, у них ног нет, не сбегут...
|