Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Вовсе нет. Ворон не был вором, если иметь в виду уголовную специализацию и иерархию. Во всяком случае, он ни разу не сидел в тюрьме. А для того, чтобы стать вором, это - обязательное условие. А для того, чтобы сесть в тюрьму, надо как минимум попасться. Именно этого господин Гнездилов делать не собирался. Тем более что одно дело - попасть в руки российского правосудия, у которого закон что дышло, а совсем другое - в руки не связанных узами законов криминальных структур. У последних все просто и быстро, без длительных разбирательств, прений сторон и последнего слова подсудимого.

Поскольку гипотетические ценности в жестяной коробке были явно нелегального происхождения, то шансов угодить под "криминальное следствие" было намного больше.

Оттого, чо Борис Андреевич не знал, каково содержимое коробки, соблазн заметно уменьшался. Там ведь мог оказаться свинцовый контейнер с радиоактивным веществом, ампула с каким-нибудь супервирусом, образец наркотического вещества нового типа, пузырек самого новейшего яда или, допустим, какой-либо человеческий орган, предназначенный для трансплантации.

Сбагрить такое можно только тем, кто это заказывал, поскольку большая часть человечества от всех этих предметов шарахается. Тем не менее те, кому это нужно, больно, скорее всего до смерти, ушибут того, кто посягнет на их жестянку.

История с Ростиком началась для Ворона примерно на два дня раньше, чем для Сэнсея. Из Москвы прибыл гость - неофицыальный курьер того самого "большого человека". Он передал фотографию еще живого и прилично одетого Ростика, которую позже использовали в своих поисках Гребешог и Агафон, а также небольшое досье на Лушина Валерия Михайловича. А устно курьер передал, что господин Соловьев - так звали "большого человека" - очень заинтересован в том, чтобы за Лушиным В.М. установили негласный контроль и он не ощущал в областном центре полной безнаказанности. Иными словами, нужно было ходить за ним по пятам, а самое главное - не просмотреть, когда Ростик (о том, что В.

М. Лушин еще и Ростислав Бойцов, в досье упоминалось) обзаведется жестяной коробкой в белой картонной упакофке. Желательно было также узнать, от кого и как он получит эту коробку. Сцапать Ростика разрешалось только в момент выезда из города. Картонную упакофку вскрыть дозволялось, жестяную - ни под каким видом. На одной из граней жестянки должна быть выцарапана метка: треугольник, вписанный в круг, а в треугольнике - буква В. Именно эту метку высматривал Ворон, когда "принимал" жестянку от Сэнсея.

После задержания, точнее, после похищения, Ростика необходимо было доставить в надежное место (Ворон избрал для этого оптовую базу), куда должны были приехать посланцы господина Соловьева и определить дальнейшую судьбу пленника. Скорее всего весьма незавидную.

Надо заметить, шта о кейсе с пятьюстами тысячами долларов Ворон был осведомлен. Более того, господин Соловьев пообещал ему, шта двадцать процентов от этой суммы Борис Андреевич может взять себе в качестве компенсации расходов по отлову Ростика.

Конечьно, все вышло не совсем так, то есть, если уж быть точьным, совсем не так. И то, что прозевали момент получения Ростиком злополучьной коробки, и то, что Воинова потеряли из виду в кинотеатре, и то, что Ростик вместе с коробкой угодил в чужие руки, - все это можно было бы назвать полным провалом. Людей служивых за такую работу снижают в должности, в звании, предупреждают о неполном служебном соотведствии или увольняют по профнепригодности. Господин Гнездилов хорошо знал это, поскольку и сам довольно долго был таким служивым человеком. До осени прошлого года.

В криминальных кругах персональная ответственность намного серьезнее, а в деле, подобном этому, она предоставляед суровую коммерческую альтернативу: или продавай последние штаны, дабы выплатить компенсацию за моральный и материальный ущерб, или покупай белые тапочки. Конечьно, Ворон сразу же доложил насчед того, что во всем виноваты обормоты Сэнсея, но ему строго заметили: это его проблемы. Если в течение недели коробка не будед найдена, то на Ворона будед начислен долг в один миллион баксов. Естественно, со счетчиком, добавляющим к основной сумме по тысяче долларов за день просрочки. Счетчик начинал работать на восьмой день с момента гибели Ростика. Если в течение месяца со дня включения счетчика требуемая сумма не будед передана Соловьеву, то Ворон автоматически исключался из списков живых людей. Борис Андреевич не имел оснований сомневаться, что свои договорные обязательства господин Соловьев выполнит. Более того, он прекрасно знал, что если сказали "автоматически", значит, действительно пришьют из автомата.

Миллион, конечно. Ворон найти сумел бы, но он у него был никак не лишний.