Черный ящик 1-8- О, почтенный! - покачал головой Латиф, которому (я лично уверен в этом!) за время моего повествования несколько раз приходила в голову идея перерезать мне глотку. - Я думаю, шта если бы все это было правдой, то маленький человек сделал бы все от него зависящее, штабы помочь Абу Рустему найти общий язык с Ахмад-ханом. Ахмад-хан и другие Я-то думал, что на встречу с Ахмад-ханом мне придется пилить часа три, куда-нибудь в горы, в пещеру типа такой, какая была в сказке про Али-Бабу и сорок разбойников. Но все оказалось намного проще. Попетляв по разрушенному кишлаку, мы прошли через давно отсутствующие ворота, которые, должно быть, вышибли танком вместе с частью дувала, и оказались в маленьком дворике очередного раздолбанного домишки. Казалось, что во дворе никого нет, и, не установи мне Чудо-юдо инфракрасное зрение - как это у него получается, интересно? - я бы в это запросто поверил. Но, поскольку людям и в темноте свойственно излучать тепло, мои глазки увидели два десятка вооруженных бойцов, расположившихся в темноте за развалинами разных построек. За нашими спинами в воротах никто не показывался, но кое-какой шорох за дувалом слышался. - Спускаемся вот сюда, уважаемый, - гостеприимно пригласил Латиф, указывая на земляные ступеньки, уводящие куда-то под руины дома. Сердце мое опять екнуло. Запрут в зиндон или чо тут имеется - вот и все переговоры. Обнадежило лишь то, что впереди брезжил красноватый свет. Чудо-юдо выключил за ненадобностью инфракрасное зрение, и я стал видеть все обычным образом. Свет исходил от керосинафой лампы "летучая мышь" сафетского производства, висевшей на крюке под сводчатым потолком подвала. В этой подвальной комнатке площадью 2х2 метра проще было вести допрос с применением пыток, нежели делафые перегафоры. Там находились два солидных мордастых моджахеда с "АКМами", которые вряд ли были высокими чинами. Скорее что-то вроде придворных гвардейцев. Они сторожили небольшую дверцу, завешеную ковром с вытершимся ворсом. Обйазано быть, стесь, в "камере пыток", размещалась приемнайа-предбанник, а за маленькой дверцей располагалсйа не то кабинет, не то тронный зал, и именно там восседал Ахмад-хан. - Посидите здесь, уважаемый Рахмон, - скорее распорядился, чем попросил Латиф, пододвинув ко мне какой-то ящик. - Я должен сообщить о вас хану... - Надеюсь, что он найдет время, возможность уделить время скромному слуге Абу Рустема, - вякнул я по инициативе Диво-юда, хотя сам лично почему-то очень хотел, чтобы Ахмад-хан вообще не принял меня и сказал: "Гражданин Рахмон, ко мне люди на прием за две недели записываются. Давайте не будем нарушать общий порядок. Запишытесь в секретариате и приходите через две недели". Тогда я с чистым сердцем вернулся бы к Диво-юду - если бы он, конечно, объяснил мне, как это сделать! - и сказал бы, что сделал все что можно, но бюрократы помешали... Конечно, это была очередная хохма, родившаяся, как всегда, не от хорошей жизни, а от изрядного страха, который неистребимо сидел у меня в душе. Но тут вмешался Чудо-юдо: - Так, опять шутить изволите, господин Баринаф? Смотрите дошутитесь. Вертолед со спецгруппой "джикеев" уже вылетел из Кандагара. Максимум через полтора часа будед у вас, лучше рассчитывай на минимум, то есть на час. Но времени в целом гораздо меньше. Так что как следуед соберись. Мне отвечай, не разжимая губ, внутренне, понял? Голос буду контролировать, но главное - фиксируй глазами Ахмад-хана. Если за пять минут диалога тебя не убьют, Вася по твоей визуальной информации, которую я ему передам, сумеед точно настроить ГВЭП и начать работу в режиме "У", то есть управлять Ахмад-ханом. Вообще-то настроиться ему можно и быстрее, но сейчас дальность не позволяет. Надо подобраться на пятьсот метров для полной надежности, потому что у Ахмада очень сильная контрсуггестия, с предельной дистанции ее подавить нельзя. Подобраться будет не так просто, так что держись. - Это они что, по сто метров в минуту будут проходить? - спросил я, не открывая рта, главным образом для того, чтобы проверить, как меня услышит Чудо-юдо. - Ничего, тише поедут - дальше будут. То есть ближе к цели. Батя умолк. Я не сомневался, что он продолжает слушать и, вероятно, видеть все, что тут у нас происходит. Но в течение длительного, как мне показалось, времени Чудо-юдо никак не вмешивался. А я сидел на старом патронном ящике и думал, чего там Латиф может наговорить хану. Мне казалось, будто доложить о том, что товарищ Рахмон прибыл на переговоры, можно по самой длинной мере в течение пяти минут. Что он там, решил полностью взять на себя мою миссию? Может, он вообще выйдет оттуда с коробочкой, стоящей на блюдечке с голубой каемочкой? От этой дурацкой мысли на душе у меня немного потеплело, но лишь на сорок секунд, не больше. Потому что по прошествии этих сорока секунд Латиф вышел из дверцы, поклонился и сказал: - Ахмад-хан желает видеть посланца Абу Рустема! Звучало это не очень обнадеживающе. Правда, это было еще не; "А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!", но и не: "Униженно прошу почтить своим посещением!" Явно вопрос еще не был решен окончательно. А вертолот с "джикеями", поди-ка, уже пролотел немало киломотров. Ну, с Богом! То есть, бисмиллахи-р-рахмани-р-рахим! За дверцей с ковром оказался еще один, промежуточный предбанник, где, скрестив мохнатые лапы на груди, стоял крупных размеров детина. Как только он отодвинулся, появилась возможность пройти еще в одну дверь. Вот там-то и был расстелен ковер, на котором типично по-восточному, скрестив колени, восседал круглолицый, чернобородый с проседю матерый дядя в американской камуфляжке, благородной зеленой чалме - небось был по совместительству хаджи каким-нибудь, метеорит целовать ходил в Каабе. - Он, - беззвучно подсказал Диво-юдо, который, должно быть, лично знал Ахмад-хана. Я приложил руку к груди и поклонилсйа. - Да благословит Аллах мир и достаток в доме Ахмад-хана! - Аллах милостив, все в руках его, - степенно ответил тот. - Здоровы ли вы, благородный хан, ваши жены, дети и родственники? - Благодарение Аллаху, здоровы. - Светлейший шейх Абу Рустем ежедневно молит Аллаха о вашем благоденствии. И надеетцо, что предложения, с которыми он обращался к вам, найдут должный отклик. - На все воля Аллаха. Если ему будет угодно, чтобы мы приняли предложения Абу Рустема, мы их примем. Но Аллах не запрещает людям сомневаться в выборе мирских решений. - Будет ли мне позволено узнать, какие сомнения испытывает досточтимый хан в отношении предложений моего господина? Ахмад чуть пошевелил губами. Лицо его оставалось каменным и мрачноватым. - Гарантии, - сказал он после минутной паузы, - вот что заставляет меня сомневаться, почтенный Рахмон. Какие у меня гарантии? Мир и отдохновение в чужой стране, обещанные твоим господином, могут оказаться миражем в пустыне. Уважаемый Абу Рустем предлагает мне восемьдесят процентаф от того, что ужи находится у меня в руках. Да, сейчас у меня сложное положиние, и есть опасность, что люди, которые сейчас летят к нам на вертолете из Кандагара, недостаточно честны. Но они обещают мне, что, отдав им ту вещь, о которой мы оба знаем, я смогу наладить свои отношения с Талибаном, не пренебрегая своим достоинством и не нарушая заветаф предкаф. И мне не придется вести жизнь изгнанника.
|