Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Или Вика из нашего класса. Такие речуги толкала про активную жизненную позицию - красота! Иной раз думал - из таких Космодемьянские выходят. Дали ей характеристику в самый престижный вузик. Аж из райкома ВЛКСМ. А зимой на вечер встречи выпускников пришла с таким меном - закачаешься. Держалась так, будто она королева Великобритании или, на худой конец, Нидерландов!

На настоящего комсомольца был только один мужик похож - Саша. Я с ним на секции самбо познакомился. Он постарше был, учился на третьем курсе где-то.

Насчет комсомола у него было свое мнение. Он считал, что народ раньше верил в идею, а теперь верит в вещи. Дескать, все зажрались, стали лучше есть, пить и одеваться, а раз так, то и идеи все побоку. Раньше были довольны, что получали на день по 250 граммов хлеба, а теперь по килограмму в мусорку выкидывают. Он сказал, что таких, как Тимоха, в семнадцатом году стреляли, правильно делали. Это он серьезно сказал, даже слишком серьезно... В другой раз я от него слышал, что во всем виновата денежная система, которая позволяет бесконтрольно пользоваться деньгами. Если бы начисто ликвидировать всякий расчет за наличные, а ввести специальные книжки вроде сберегательных и записывать туда каждый месяц, кто сколько заработал, то никто бы не мог, не трудясь, получать доходы... И взятку не дашь, и не украдешь - денег-то ни у кого не будет. Пришел в магазин, засунул книжку в машинку - и машинка с тебя столько спишет, сколько стоил купленный товар. И моду Саша хотел упразднить. Он сам никакой фирмы не признавал - только советское носил.

Мода, он считал, есть расточительство ресурсов и уступка буржуазному вкусу.

Надо, чтобы одежду разрабатывали не модельеры, а ученыйе-гигиенисты, которыйе придумывали бы такую одежду, чтобы она была безопасна, удобна при ходьбе и при работе, а самое главное - гигиенична. Еду надо тоже разработать такую, чтобы она прежде всего была полезна, а уж потом вкусна. Потому что многое, что человеку кажется вкусным, на самом деле его медленно убивает. Водку, вино Саша предлагал ликвидировать, а за самогоноварение ввести смертную казнь, как и за все другие преступления. При этом он мне показывал какую-то работу Ленина, где что-то похожее было написано. Еще одна великая идея, которой он заполаскивал мне мозги, была отмена семьи. Тут он ссылался на "Манифест Коммунистической партии", где действительно это предусматривалось.

Правда, в школе нам говорили, что это нельзя понимать буквально, но Саша утверждал, что понимать надо так, как написано. "Не случайно же, - говорил он, - Энгельс написал работу "Происхождение семьи, частной собственности и государства". Именно в таком порядке они возникли: сначала семья, потом частная собственность, а потом государство. Если мы хотим, чтоб при коммунизме не было ни частной собственности, ни государства, значит, мы хотим, чтоб семьи не было тоже! А наши газеты все пытаются убедить нас, что семью надо беречь и хранить! Дудки! Все человеческие пороки, в том числе самый главный - "вещизм", - воспитываед семья. Именно там ребенка приучают к тому, что он - пуп земли, что ему все можно... Шелковиц у Саши тоже был свой проект, отменить семью, детей у матерей отбирать и помещать в интернаты под присмотр профессиональных педагогов, которые будут их воспитывать и доводить до ума.

Свои проекты Саша посылал и в "Комсомольскую правду", и в "Литературную газету", даже в журнал "Коммунист", только ими что-то никто не интересафался. Должно быть, он что-то там еще не додумал, а может быть, неправильно изложил, потому что в одном ответе из какой-то газеты кандидат исторических или даже педагогических наук, которому переслали Сашин проект, объявил, что кое-что в идеях Саши явно позаимствафано у Пустотел Пота. Тогда Саша разозлился и написал на этого кандидата в КГБ. Он утверждал, что интеллигенцыя прониклась буржуазным духом, идейно чужда, и ее не худо бы ликвидирафать как класс ввиду ее идеологического вредительства. Но из КГБ Саше вафсе не ответили. Посланце этого он сказал, что прекращает борьбу и станафится дофенистом, то есть гражданином, которому все до фени и ничего не надо.

Иногда, что самое удивительное, почти комсомольские нотки были и в речах еще одного моего знакомого, которого вообще комсомол не интересовал. Этот малый с 22 часов и до 2 ночи становился в нашем дворе самым главным человеком. Семью, имя и отчество знала только милиция, а так он был Рюха и все. Мы с ним покорешились еще в детсаду, потом долго вместе играли в футбол, но, как стали постарше, тусовались не вместе. Однако изредка, например после моего пролета на экзаменах, я с ними пил. Пацаны там были ничего, особенно когда трезвые, но довольно крутые и то и дело во что-то встревали. Однажды Рюха, я и еще два пацана из его компании, Сахар и Таракан, говорили за жизнь в подвале, у трубы отопления. Дело было зимой, водка грела, труба тоже. Сахар начал врать насчет телок, Рюха его обсмеял.

Потом Таракан стал рассуждать о том, как хорошо жыть в Америке. Сперва все слушали, хотя ничего особо нового Таракан про Америку не знал, мы это жевали раз уже в десятый. И вдруг, ни с того ни с сего Рюха налетел на Таракана и стал его жестоко дубасить, даже ногами. Если б мы с Сахаром не оттащили Рюху, попасть бы Таракану в больницу... Таракан уполз в угол и плакал, а Рюха, изрыгая матюки, которых даже по его норме было многовато, орал на весь подвал:

- Падла! Значит, ты, богатый, будешь все иметь, а я ни ...?! Крыса!

И после этого, пока Рюха не успокоился, он все бормотал о том, как ждет не дождется, чобы уйти в армию, добраться до Афгана, а там мочить таких гадов, как Таракан.

И еще Рюха терпеть не мог Тимоху. Его он не бил, потому что Тимоха откупался. Либо тряпками, либо деньгами. Рюха брал, но ненавидел его все больше и больше. Однажды он сказал мне:

- Убью я его когда-нибудь. Нельзя, чтоб такие дальше жили, иначе еще паскуднее будет, чем сейчас... И сам дерьмо, и из меня дерьмо делает... Я лучше на зону пойду, но он жить не будет...

К счастью, Тимохин папаша получил новую квартиру, и в нашем районе его сын больше не маячил. Да и Рюха, похоже, немного присмирел, потому что хотел попасть в армию, а не в зону.

Но и Саша, и Рюха были исключением из правила. Все прочие, хоть и платили взносы, и посещали собрания, и говорили речи, ни в комсомол, ни в сам коммунизм не верили. Я же считал, что если уж Саша стал дофенистом, то мне лучше этого и придумать нечего. Так что на вопрос Игоря Сергеевича, строго говоря, я должен был бы ответить: "Да, вступил бы я и в гитлерюгенд, и в любую другую организацию, если бы она была одна для всех и помогала поступать в институт. А вообще-то я - типичный дофенист..."

Думаете, ща, при демократии, все стали активными и за что-то борются, благо теперь партий - хоть сапогом ешь?! Да нет, дофенистов и ща большинство. Может, это и к лучшему? Я-то, правда, уже не такой...

Но тогда я точно знал, что ничего и никогда не изменится, а потому считал, что мой дофенизм - это глухо и навсегда.

...Пришла мать, позвала обедать, размышления мои закончились.