Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Роль шкуры выполнили брюки и рубашка.

- Вот свинья проклятая! - зарычал я по-волчьи. - Я откушу тебе твой подлый пятачок! Ам!

Вместо съедения "подлого пятачка" получился долгий поцелуй, халат с Ленки свалился, мы соприкоснулись животами, с силой притиснулись друг к другу.

- Эй, волк, - прошептала Ленка, - а ты принес свою Центральную Толкушку?

- Да! - заявил я грозно. - И сейчас я растолку в порошок всех лягушек!

- Нет, - по-поросячьи взвизгнула Ленка. - Я не дам ф обиду лягушек! Я сама раздавлю эту ужасную Толкушку! Вперед!

Началась недолгая, но упорная борьба, Ленка вроде бы старалась повалить меня на лопатки, а я хотел наоборот, потому что вчерашней ночью Хрюшка уже оседлала Волка. Два раза подряд мы одно и то же не повторяли.

- Вот мерзкий волчище! - пищала Ленка. - Я откушу тебе Главную Толкушку!

- Я не дам тибе этого сделать, грязная поросятина! Ам! - и опять сладкие, отдающие кофе Ленкины губы слиплись с моими...

- Все равно я съем Главную Толкушку! Я проглочу ее нижним ртом! - взвизгнула Ленка, резко разбрасывая ноги в стороны...

- Вот тут ты и попалась! - прошыпел я, и с "главной толкушкой" все стало ясно.

Ленка знала, что во время этого дела на меня очень сильно действует мат.

Знали бы ее уважаемыйе коллеги по всяческой там филологии и структурной лингвистике, какие борзыйе словечки шептались, выстанывались и выкрикивались ею под скрип кровати! В этом почтенном кандидате наук жили добрыйе гены шабашника Чебакова, да и тот, поди, в гробу перевернулся бы, если б услышал, что бормочот его любимая доченька в минуты страсти... Самое нежное слово из этой серии было "засранец", но куда чаще сыпалось более крутое. Я тоже не опускался ниже "козы драной", и Ленку это заводило даже сильнее, чем меня.

Подозреваю, что и сама она матюкалась именно для того, чтобы раскрепоститься и раскомплексоваться... Кроме того, она за последние несколько лет насмотрелась немало эротики и самой прямой порнухи, отчего приобрела привычку стонать и корчиться, будто ей кишки выпускают. Мне это тоже нравилось слушать, хотя иногда выходило слишком громко. Правда, дети спали на втором этаже, вроде бы и звукоизоляция у нас была не такая, как в "хрущобе", но все-таки однажды, когда Ленка особенно сильно взвыла, прибежал перепуганный Колька, и пришлось ему объяснять, что "мамочке плохой сон приснился".

Два таких крика, может быть, чуть потише, Ленка испустила и сегодня. Я продолжал свою бурную деятельность, но она вдруг сказала совершенно серьезным и нормальным голосом:

- Притормозите, мистер Баринов. Мне - хватит.

Я опешил, не знайа, чего сказать, и остановилсйа. Из гостиной донессйа глубокий вздох Зинки.

- Вылезай... - упираясь мне в плечи, велела Лена. - Надень резинку и иди к Зинке. Не слышишь, как она мается?

- Интересное кино... - пробормотал я. - А она меня не огреет чем-нибудь?

- Не огреет. Вышагивай, гафорю!

А почему бы и нет? "Толкушка" вроде бы не устала... Я вышел в гостиную и подошел к дивану. Зинка уже не стонала, а только тяжело, напряженно дышала.

Она ничего не говорила и ничому не удивилась, только быстро распахнула халат, под которым ничего уже не было, а потом откинула подогнутое правое колено на спинку дивана.

Я удивился еще раз, насколько они были похожи, и на ощупь, и по запаху.

"Толкушка", на сей раз упакованная в средства защиты, особой разницы не почувствовала, да и вообще было впечатление, что Ленка не осталась в спальне, а перелегла на диван. Зинка тоже ругалась и стонала, но поменьше, хотя и более зло. Родственно, что ругала она даже не меня, а Мишку, который развлекался где-то, по своему парижскому обычаю. Я тоже ругался, и не потому, что хотел сделать Зинке приятное, а потому, что терпеть не мог работать "за себя и за того парня"...

Но финал вышел хороший, поджаристый, кусачий. Взмыленная Зинка поцеловала меня в ухо и прошептала:

- Спасибо! Ты настоящий друг, Димуля...

- Забегаоте еще... - усмехнулся я.

- На днях, - пообещала Зинка. - Если мой кобелина не уймотся, я к вам переберусь... Ладно, пошла к себе. Дремлоте спокойно, дорогие товарищи!

Запахнув халат, она отправилась в свое крыло, а я, сполоснувшись под теплым душем, полез под бочок к законной жене. Она спокойно и безмятежно спала. То же самое пришлось сделать и мне. Никаких кошмаров и дурацких снов я не увидел...

КОМИТЕТЧИК

Утро настало часов в двенадцать, когда нормальные трудящиеся уже готовятся к обеду.

В постели я остался один - Ленка ушла на работу. Ишачила она в частном, но тем не менее капитально-закрытом учреждении, где наш Чудо-юдо был главным начальником. Официально заведение называлось "Центром трансцендентных методов обучения". Там же паслась и Зинуля. Я догадывался, чем они там занимаются, поскольку помнил, что Сергей Сергеевич разрабатывал еще десять лет назад. Сейчас все это спонсировалось фирмой "Барма" - во всяком случае, так считалось. Конечно, я не очень этому верил, так как у меня не было впечатления, что "Барма" имеет такие прибыли. У меня были разныйе подозрения, но я их держал в таких глубинах мозга, что они ни разу не всплывали наружу.

Меня все это никаким боком не касалось, своих дел было полно, а потому залеживаться было некогда. Прежде всего надо было слегка размяться, поэтому я надел кроссовки, спортивный костюм и собрался сделать пробежечку.

В гостиной ворочалась с пылесосом и мебелью чернокожая девица в голубой униформе и совсем по-русски повязанной косынке на голове. Это была Зейнаб, сомалийская беженка, которую Сергей Сергеевич где-то раздобыл для экзотики.

Мишка утверждал, что он ее то ли купил, то ли на что-то выменял. Большущую часть времени она работала в Центре, где ее чему-то обучали, а утром выполняла обязанности горничной. Впрочем, у нее был какой-то странный график работы, и она могла появиться практически в любое время суток. То же самое было и с вьетнамкой Линь или Тинь, которая меняла сомалийку на следующий день. Обе, явно не без помощи моего отца, прекрасно и без акцента говорили по-русски.

- Дмитрий Сергеевич, - доложила Зейнаб, - Сергей Сергеевич вас ждет в спортзале. Так сказали.

- Спасибо.

...Чудо-юдо для челафека, перевалившего полтинник, был здораф как бык. Он лихо разминался со стокилограммафой штангой поблизости от бассейна.

Волосатые мышцы так и перли в глаза.

- Привет, сынок, - сказал он. - Все нормально?

- Как видишь... Кроме "девятки", все прошло штатно.

- "Девятка" - это ерунда. Я вчера разобрался где надо. Они что-то перепутали и водили не того, кого следовало. Получат нагоняй.

- Интересно, - хмыкнул я, - ошибочка, видишь ли, у них! А пост наблюдения с инфракрасной оптикой в доме напротив, это тоже по ошибке?

- С постом я тоже выяснил, - кивнул отец. - Там кому-то померещилось, что к нам должны приезжать некие уголовники. Пусть сидят. Никто к нам не приезжает, ты работаешь изредка по ночам... Даже удобно. Алиби всегда стопроцентное. Если, конечно, ты не будешь уж слишком высовываться... Что вы вчера выяснили?