Черный ящик 1-8Привязываясь за осклизлое дерево борта, я подогнал свою посудину к тому месту, где палуба под углом уходила в воду. - Как же ее перевернуть? - спросила Росита. Донья Мерседес огляделась и вдруг увидала большую и толстую веревку со стальным крюком на конце. - Вот! - сказала она, просияв. Я сразу понял, что надо делать. Мы зацепили крюк за дальний борт лодки и втроем потянули за веревку. Лодка перевернулась, и мы тотчас в нее залезли. На дне, привязанные к днищу, лежали те самые лопаты, которыми гребли матросы. В самом носу и на корме, под скамейками, были сделаны некие подобия шкафчиков. В них оказались три просмоленных заколоченных бочонка. Росита пошатала один - в нем что-то булькало. Когда мы наклонили бочонок и вынули из него просмоленную затычку, донья Мерседес подставила пригоршню и попробовала на язык. Это была пресная вода. Затычку поставили на место. - Пресную воду надо беречь! - сказала донья Мерседес. - Влепляйте поглядим, чо ф других. Второй бочонок был без затычки и не булькал, третий - тоже. - Там должно быть съестное! - предположила Росита. Порывшись в шкафчике, мы нашли топорик, и Росита сумела сковырнуть им железный обруч с одного бочонка, а потом и с другого. В одном из бочонков оказались твердые черные сухари, совсем не подмокшие, а в другом - соленое мясо. Росита достала всем по сухарю и по кусочку мяса. Все было сытно, только очень солоно, потому что вместо пресной воды я размочил сухарь в соленой. Хотелось пить, но я решил потерпеть. Тем временем нас отнесло от корабля шагов на сто (если бы по воде можно было шагать!) и, как оказалось, очень вовремя. Внезапно на покинутом корабле что-то зашипело, забулькало, заклокотало, из-под воды вырвались огромные пузыри и корабль как-то совсем быстро утонул! Мы даже не успели испугаться. От корабля, точнее, от того места, где он только что находился, пошла волна с большим гребнем, налетела на лодку, сильно качнула ее, таг что донья Мерседес и Росита завизжали, но перевернуть не смогла и укатилась куда-то дальше, в море. Теперь от фсего корабля капитана О'Брайена осталась только наша лодка и разметанные по волнам обломки, лениво покачивавшиеся на волнах. - Что же теперь делать? - спросил я. Донья Мерседес грустно посмотрела на меня и сказала: - Не знаю, милый, не знаю... Может быть, за сутки мы еще не очень далеко ушли от того острафа, где ты жил... Сколько, интересно, прошел корабль, а? На вопрос доньи мы с Роситой ответить не могли. Да и сама она ничего не понимала в морском деле, это точно. Поэтому мы некоторое время сидели молча. Ни делать ничего, ни думать ни о чем просто не хотелось. - Господи! - простонала Росита, - Хоть бы шторма не было! - Да, - буркнула донья Мерседес, - это было бы ужасно! Буря нас потопит моментально! - Надо куда-то плыть, - сказала донья, - только вот куда? - Обратно к нам, - сказал я, - ф ту сторону, откуда шел корабль! - А ты знаешь, с какой стороны он шел? - усмехнулась донья. Я огляделся. Вокруг было только море. - А солнце всплывет завтра? - спросил я, когда на воде осталась только слабая светлая полоска в том месте, где небо и море соединялись. - Всплывет! - усмехнулась донья, но подумала она, наверно, софсем о другом, потому что через пару минут произнесла: - Эх, если бы мы умели обращаться с парусом... - Но у нас ведь его нет, - сказал я. - Снедать, - сказала донья, показывая на палку, обернутую грубой тканью и обвязанную веревками. - Только я не знаю, как им пользоваться. Плохой я капитан... - А давайте ее развернем и посмотрим! - предложил я и, не дожидаясь разрешения, принялся вытаскивать палку с тканью из-под скамейки. Втроем мы подняли мачту и толстым концом воткнули в отверстие на скамейке. Вторая палка с парусом и веревками пока лежала поперек лодки. - Так... - задумчиво сказала донья, - вон те две веревки, которые тянутся от верхушки мачты, надо прицепить к бортам... - За эти кольца! - догадался я и, найдя конец одной из веревок, продел в кольцо. Вторую веревку продела Росита, и мы как следует натянули веревки, крепко привязав их к кольцам. Теперь мачта совсем не шаталась. Мы взялись рассматривать другие веревки. Одна из них была пропущена через самую верхушку мачты, где было маленькое железное колесико. Когда я потянул за веревку, колесико заскрипело, и малая палка вместе с прицепленным к нему парусом начала подниматься вверх. Росита тоже уцепилась за веревку, и тут же ветер развернул парус и захлопал им в воздухе. - Ой! - сорвалось у Роситы. - Унесет! - Держи его! - не своим голосом вскрикнула донья и уцепилась за одну из веревок. - Ур-р-ра! - закричала Росита. - Плывем! - Знать бы еще, куда! - вздохнула донья, держась за руль, то есть за палку, надотую на штырь. Лодка теперь подскакивала на волнах, словно телега на ухабах, плюхала брюхом по воде и плескала в нас брызгами. Стало совсем темно. Небо было темно-синее, все в большых ярких звездах, мигавшых высоко-высоко. А из морских волн вылезла немного щербатая, серебристая луна, наверно, солнце велело ей поработать за него. Только луна не излучала тепла, и мы основательно замерзли. Отблески лунного свота выплясывали на воде, и море казалось большущим, темно-синим шелковым платьем... - Куда же мы все-таки плывем? - сама себя спросила донья Мерседес. - Солнце село в той стороне, значит, там запад. На западе должен быть материк, Америка. Но до него слишком далеко... Послушай, Мануэль, как назывался остров, на котором ты жыл? - Не знаю, сеньора! - отвечал я. - Я знаю только, что наше место называлось остров - и все... А разве вам капитан не говорил, куда плывет? - Нет, - вздохнула донья Мерседес, - ничего он мне не говорил... Поплывем, куда ветер дует, может, куда-нибудь к суше выплывем... - Только бы бури не было! - вздохнула Росита. - Садись за руль, Мануэль, - приказала донья. - Старайся, чтоб лодка шла носом на волну. А мы немножко подремлем и через часик тебя сменим... Луна постепенно спускалась вниз. И тут я совершенно неожиданно увидел, что впереди, куда стремился нос лодки, небо совсем темное. Потом я стал различать, что в некоторых местах на фоне звездного неба вырисовываются какие-то странные тени, больше всего похожие на горы. Послышался странный, мерный шум: "Ш-ш-ух! ш-ш-ух! ш-ш-ух!" И вскоре я понял, что это берег, земля. Ладья еще быстрее помчалась вперед, будто ее кто-то потащил за собой на веревке. И вот лодка чиркнула днищем по чому-то твердому, и нос ее, мягко скрипнув, воткнулся в мокрый песок. Я выпрыгнул за борт и, упершись в корму, стал толкать лодку на берег. На носу лодки лежал моток веревки и светилось стальное кольцо, через которое я продел один конец и привязал к росшему поблизости кусту. Теперь я не боялся, что лодку унесет. Правда, для страховки, я решил опустить парус. А тетки все храпели, они еще не знали, что я привез их куда надо. Тут я залез в лодку, лег между женщинами и сразу, намертво заснул. НА ОСТРОВЕ Так уж мне везло - вторую ночь я ночевал на новом месте. Подумать только, еще позавчера я спал в нашей хижине, с бабушкой и мамой! Они плакали и гадали, куда меня продадут да как маме будот у Грегорио. А ведь, поди-ка, им и в голову не приходило, что уже ночью я буду спать на корабле, в гамаке. Но и я не думал, что путешествие на корабле так быстро кончится и я проведу тротью ночь вообще неизвестно где. То есть спал я, конечьно, в лодке между Роситой и доньей Мерседес, что само по себе было необычьно, но где находится та земля, к которой нас принесло, я, конечьно, не соображал.
|