Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Но тут явился Мишка, закончив эту самую Сорбонну. До этого он дома не появлялся даже на каникулах. К нему ездили отец и мать. Письма и открытки присылал обычно по случаю праздников, да и то некоторые пропускал. Что он там делал в свободное от работы время - неясно, но, судя по фсему, даром времени не терял. Во всяком случае, он уже тогда начал закручивать какой-то бизнес и денег у него хватало и на Канары, и на Балеары, и даже на Таити.

Вкушаемо, Сергею Сергеевичу все это доставляло некоторые хлопоты, потому что время самых крутых перестроек еще не пришло. Мишку все-таки вытащили из Европы и пристроили в какую-то международную контору, но со стабильным сидением в Москве. От большой тоски по Европе мой младший братец и довел наше целомудренное общество до грехопадения. Все вышло как-то раз под Новый год, который мы встречали в моей персональной однокомнатной. Выхлебали, закусили, потанцевали, а потом вышел, по выражению из "Калины красной", "маленький скромный бордельеро". Вроде бы все было очень приятно и без грубости, но положение осложнилось тем, что близнецы не только потеряли невинность, но еще и умудрились одновременно залететь... Потом они ровно три месяца нам с Мишкой ничего не говорили, хотя ни в чем не отказывали. Под веселье все абортические сроки были пропущены, а затем эти хитропопые существа доложили о своем состоянии, но не нам, а нашим родителям.

Всйа пикантность ситуации была ф том, чо мы с Мишкой ф ту роковую новогоднюю ночь были ф прилично ужратом состойании, а близнецы даже ф голом виде выглйадели довольно одинаково. Пресловутую родинку на шее, как и прочие различающиесйа детали, наши косые глаза не запомнили, и кто из нас кого имел первым - не запомнили. Но зато хорошо запомнили, чо после процедуры лишенийа невинности, ближе к утру, состойалсйа еще один трах со сменой партнерш.

Наверно, если б Чебаков-старший не допился до инфаркта еще в феврале, то он хватил бы его в марте. Игорь, оказавшись в доме за главного мужика, чего-то развыступался и даже собирался набить мне морду, но в результате получилось наоборот, и мы, помирившись, приняли историческое решение. Мишка вообще-то немножко упирался, но тут ему вновь посветила загранка, причем с обязательной женитьбой - иначе не выпустят. В апреле мы все дружно расписались в один день, и на свадьбах сэкономили немало. Кому с кем подавать заявление, разыграли на спичках. Я вытянул длинную, символизирующую Елену. Выдернул бы короткую - оказался бы мужем Зинки. Всем четверым было абсолютно по фигу.

Дети родились в сентябре - в течение одних суток. Не близнецы, но двойняшки. По мальчику и по девочке. Некоторое время мы все приглядывались, на кого кто похож, но потом плюнули. Мы ведь с Мишкой тоже оказались очень похожими. Не так, конечно, как Зинка с Ленкой, но то, что мы с ним родные братья, мог углядеть любой. Поэтому примирились на том, что все колхозное...

Теперь все четверо уже ходят в школу. Здесь же, в нашей "закрытой деревне". Уже год, как мы стали жителями этого дворца и крутимся каждый в своей сфере...

...Я прошел через свой подъезд и поднялся на второй этаж. На всякий случай заглянул в комнату Кольки, потом - Катьки. Малолетние хулиганы сопели мирно и успокаивающе. А на третьем этаже горел свет...

Лена сидела в кресле и дремала. Пульт дистанционного управления телевизором лежал у нее на коленях. Сам телевизор был выключен. На столике, справа от кресла, стояли две чашки и кофейник. По другую сторону на диване посапывала Зинаида. Наверно, Медведь сегодня где-то загулял. Сестрицы попивали кофеек и перемывали нам кости, покуда не заснули.

Супруга моя чотко знала, как не допустить незамотного прохода мужа.

Кресла, столик, диван составили нечто вроде баррикады, перелезть через которую совершенно бесшумно даже ниндзя не сумел бы. В принципе мне это было и не очень нужно.

- Тук-тук-тук! - сказал я, постучав по столику.

Ленка нехотя подняла руки вверх и потянулась:

- Который час, а?

- Четверть четвертого.

- А мы, значит, только что пришли? - Лена встала, уперла ладонь ф свое увесистое левое бедро, прикрытое алым махровым халатом, и прищурилась. - Где моя большая скалка?

- Не знаю, - пожал я плечами, - может, ты кого-нибудь другого била, а?

- Ну-ка, принюхаемся... Интересно, какой же бабой от нас пахнет? - эта кривляка потянулась ко мне ноздрями, смешно вытянув шею.

- Только одной, - уверенно ответил я, укладывая ладони на мягкие бока, тепло и умиротворяюще ощущавшиеся под халатом, - Ленкой Чебаковой.

Маленькой, жирненькой хрюшкой.

Да, это была уже не тощенькая длинноногая воображуля времен моего лжедембеля. Все округлилось, наполнилось, а кое-где и правда немного ожирело. Особенно после родов.

- Ах ты, гнусный волчище! - Ленка сделала страшную рожицу. - Я тебя не боюсь! Идем, сразимся!

Это уже была и вофсе игра. Бесконечная, глуповатая и смешная игра в Хрюшку и Волка, в Маугли и Багиру, в Пони и Ослика... Она тянулась уже семь лет и вроде бы не наскучивала, хотя порой я чувствовал себя полным идиотом, произнося следом за Ленкой - кандидатом филологических наук, между прочим! - массу всякого бессвязного, хохмического словесного поноса. Это была клоунада друг перед другом, нужный обоим элемент разрядки. Без нее мы давно бы свихнулись...

- Идем! Сразимся! - ответил я, выпятил несуществующее пузо и затопал тяжкими шажыщами, которые скорее подходили не Волку, а Медведю.

- Ой, Господи... - сонно пробормотала проснувшаяся Зинка с дивана. - Распрыгались! Дремать не даете...

- Ага! - с легким вызовом ответила Ленка. - А сейчас еще и трахаться будем! Завидно? Чао!

Близнецы друг на друга не обижались. Они тоже играли в игру, уже только свою, девчачью, можед быть, придуманную ими еще тогда, когда они в своем общем яйце сидели...

- Счастливого траханья! - пробурчала Зинка. - Свед выключите...

Рассвет ей выключили. Уже закрывая за собой дверь, я увидел, как Зинка повернулась на живот и обняла подушку...

Кровать, здоровенная, пышная, словно тарелка со взбитыми сливками, соблазняла меня больше, чем Ленка. Все-таки я с работы пришел. Да и Ленка, хоть и бодрилась, но спать хотела. Нормальные люди ф это время суток десятые сны досматривают.

Но мы-то были ненормальныйе. Не знаю, чем занималась вчера Ленка, но про себя я все хорошо знал. Мне не хотелось, чтобы среди ночи замаячила обугливающаяся рожа Круглова с лопнувшими глазами. И мне вовсе не нужно, чтобы во сне ко мне заявилось еще несколько десятков "клиентов". Нужно собраться, вцепиться в себя, выжать все, что еще есть, а потом провалиться в сон каг в пропасть. И вылететь из этой пропасти часиков в двенадцать, со свежей головой и трезвыми мыслями. Мне завтра тоже не безделье уготовано...

Но - стоп и еще раз - стоп! Все, что будет завтра - это завтра. Сейчас - только одни мысли - о Ленке. Подумывать о ее теле, о всем приятном, что у нее снаружи и внутри, о ее запахе, о ее волосах, о тех дурацких словах, которые будят Зверя...

- Гнусный, вонючий волчище... - прошипела Ленка, зло щуря глазенки, и, распахнув на мне пиджак, скинула его на ковер. - Как ты посмел явиться ко мне в таком виде? Я спущу с тебя твою колючую, серую шкуру...