Черный ящик 1-8- Таких граждан - полно, - вздохнул я. - И это - не самое сложное, - кивнул Сергей Сергеевич, - еще более странно, каким образом гражданин Антонов доводит информацию о заказах в более удаленныйе инстанции. Где его киллеры? Менты вовсю приглядывали за его делом на рынке. Все постоянныйе клиенты - алкаш на алкаше. Плюс половина - стучит друг на друга. Одноразовыйе посетители с ним нигде не контактируют и вообще не знакомы - проверяли. Так что работай. Как только сделаешь, дело - полетишь за кордон. Честное пионерское. - А почему ты это дело вешаешь на Антонова? - спросил я. - Может, по Адлербергу сработал кто-то совсем другой. - По нему сработали из "винтореза", - улыбнулся Чудо-юдо, - точь-в-точь, как по Разводному! Только расстояние намного ближе. Ищи! ...Я долго не мог заснуть, даже привалившись к мягкой, спокойно сопящей Ленке. Если вчерашнюю ночь, после целого дня разминок и пробежек, я проспал спокойно, в полной уверенности, что фсе будет нормально, то сегодня, хотя самое неприятное из того, что могло произойти, уже произошло, и вроде бы вместо ожидаемого разноса и других неприятностей я просто получил приказ продолжать то дело, которым я занимался до погружения в разархивированную память Брауна, - сегодня спалось хреново. В конце концов заснуть мне не удалось, но почти сразу начался кошмар. Все лезло в башку: и негритенок, трахающий белую даму, и горящий костер, в котором индейцы жарят испанцев, причем кто-то из них был один-в-один Круглов... Наконец, я очутился во дворе дома, из которого стреляли в Адлерберга. Там, в скверике, где сидела Таня Кармелюк. Тани не было, но на скамейке осталась ее скрипка в футляре. И голос, неясный, глухой, но все же очень похожий на тот, каким разговаривал "главный камуфляжник" из дурацкого сна десятилетней давности, приказал мне: - Открой! Я повиновался и открыл футляр. Там лежала скрипка из темного дерева и смычок. Но голос, не унимаясь, потребовал: - Нажми вот на этот шуруп! Я нажал. Что-то щелкнуло, звякнуло, и открылась нижняя крышка футляра. Я перевернул его и увидел в обшитых материей гнездах винтовку, разделенную на две части, и компактный оптический прицел... ...Проснулся я после этого практически мгнафенно. Было еще темно, только чуть-чуть посерело небо. Ленка сопела и в ус не дула, а у меня холодный пот прощупывался на шее и на спине. "Черт побери! - подумал я. - А если именно так? Кто знает, что может быть, а что не может? Если эта сучка действительно держит там винтарь? Что, баб-снайперов не бывает?!" Сон скатывался с плеч, с головы, я ощутил четкость и отсутствие тумана в голове. "Руководящая и направляющая" меня никогда еще не подводила и не обманывала. Именно на нее, а не на мой криминалистический дар, которого, честно скажем, ни хрена не было, всегда рассчитывал Диво-юдо. В этот раз руководящая и направляющая мурыжила долго, не торопилась. Видно, ей было плевать на разборки Кости Разводного с его друганами, а вот за Адлерберга она уцепилась. Я постарался вспомнить эту самую Кармелу-скрипачку. Не очень верилось, что она в состоянии лупануть в череп из хитрого винта, а потом, разобрав винтовочку, с лицом, полным интеллекта и отрешенности от мира, присесть на лавочку почитать Тютчева. Наверняка зная при том, что минут через пять в этот двор вбегут не самые милые ребятки, жаждущие отловить на месте гнусного стрелка. Затем начало очень быстро выстраиваться, как выражаются менты, "дело". После того, как Разводному вкатили девять миллиметров, где-то на гаишном посту промелькнул белый "Запорожец" с бабой за рулем. Дальше больше - белый "Запорожец" стоял совсем рядом с нашей машиной, которая перекрывала выезд со двора. Да и сама Таня эта самая тоже говорила, что кто-то выехал со двора на белом "запорожце". Правильно, чего ей стесняться! Она просто понимала логику нашего мышления. Если сказать, что вовсе ничего не видела - подозрительно. А так, сказать, что, мол, вроде бы стоял тут белый "Запорожец" и какой-то мужик сел на него и выехал со двора - значит, дать нам ложный след, по которому мы, словно гончие, помчимся, истекая слюной. И притом - без риска, что ее поймают на вранье. "Запорожец"-то действительно стоит у выезда со двора. Опять нас просчитала: сразу решим, что "мужик" сменил тачку и ушел в отрыв. И улица пустая - спросить не у кого, не выходил ли кто из "Запорожца" и давно ли он здесь стоит. Да, если все так, то штучка нам попалась с ручкой. Вставать, поднимать Кубика-Рубика, мчаться в сороковую квартиру? С такой деточкой без шума не выйдет. Если она вообще там постоянно проживает, а не только Марьяшке показывается. Врубит стереосистему с записями своих скрипичных импровизаций, а сама - на дело. Или в другой конец города, под бочок к своему пахану... Нет, не верилось. Не хотелось верить, точнее. Верить я вообще уже перестал почти во все. Тем более странно, что не хотелось верить в плохое и хотелось - в хорошее. Что я, убежден, у меня каждый сон вещий? Мало ли что у меня в ненормальной черепушке складывается и выкладывается! А ведь если даже окажется, что девчушка эта совсем ни при чем, но мы за нее возьмемся, получится, что ее надо будет убирать насовсем, через трубу котельной... Гадов, сук,ПИПорасов и прочей нечисти мы пропустили через нее, родимую, немало. Дурачков, случайных, лишних, бомжей, слишком много на себя бравших, - тоже. Но эту, если загубим зря, я себе по гроб жизни не прощу. Потому что если такие переведутся, наш мир превратится в один сплошной гадючник... И тут же мне словно бы напомнил кто-то: "Самые опасные гадюки - те, которых принимаешь за ужей". НА ПАПИНОЙ "ВОЛГЕ" Утром я выкатил из подземного гаража старую "Волгу", на которой мы когда-то с отцом ездили прописывать меня в ту самую 39-ю квартиру, где нынче обитала Марьяшка. "Волга" действительно была на ходу, Лосенок ее помыл, и теперь она выглядела почти как новенькая, хотя на спидометре было намотано шестизначное число. Я давно не водил сам, как-то все не случалось. Одно дело сидеть на заднем сиденье и капать на мозги Лосенку, Коту, Фрицу и прочим водителям-профи, другое - самому крутить баранку. Конечно, машину мне Диво-юдо дал неспроста. "Чероки" уже примелькался, вчера его видели у места гибели товарища барона Адлерберга и скорее всего привяжутся к нему. Опять надо будет выходить через подвал, а сегодня это почти невозможно. В "Барме" слишком много ментов и комитетчиков, которые интересуются, задают вопросы Михаилу и его персоналу. Мне сегодня в "Барме" нечего делать. Я порулил к Кубику-Рубику. Он самый толковый из всех трех, и с ним приятно поболтать. Еще ни разу не было, чтобы я от него не получал дельных совотов. Контора Кубика-Рубика выглядела как частный ресторанчик-погребок. Уютный, довольно недорогой. Здесь был небольшой бар на пять стульчиков у стойки, шесть или семь столиков на четырех человечков каждый, что-то вроде эстрады, на которой вечерком брякали четыре патлатых пацана, изображавших рок-группу.
|