Черный ящик 1-8Белогорский посмотрел газетку, прочел на последней странице тираж - 10 000 экземпляров, и, зевнув, сказал: - Я вас должен огорчить, юноша. Свою рекламу "ARZT" вам не доверит. Мы не даем рекламу в изданиях тиражом менее 50 тысяч. К тому же у вас тут столько всякой ахинеи понаписано... Ваша заметка, правда, приятное исключение. Тут все по документам, по крайней мере, можно проверить, откуда и что вы брали. Мне стало немножко стыдно, потому что я как-то не удосужился прочесть, что же там моим именем подписали. Пришлось сделать умное лицо и сказать: - Вы знаете, Вадим Николаевич, я вовсе не собирался предлагать вам платную рекламу. Просто приятно было бы заполучить к себе на полосу знаменитость. - Ну уж, - самодовольно поскромничал Белогорский. - Я не жажду шумной известности. Знаете ли, ко мне на прием и так записываются за месяц. У меня, к сожалению, не так много толковых помощников, а бестолковых я вообще не держу. Поэтому за день мы можем обследовать и продиагностировать не более пятидесяти человек. При этом все наиболее сложные случаи мои ассистенты направляют ко мне. Я очень сильно устаю, у меня явный перерасход биоэнергии. Вот и сейчас, как видите, приходится восстанавливаться. А на сеансы экстрасенсорного лечения энергии расходуется примерно втрое больше, чем на диагностику. А если вы прибавите мне еще десять тысяч пациентов, то я, пожалуй, сам загнусь. Он постучал по висгу указательным пальцем правой руки, и я увидел на этом пальце перстень с минусом... Вот те крест - еще минуту назад его там не было! Но даже не это было самое интересное. Минус на перстне был не выпуклый, а вогнутый. То есть вовсе не тот, что по записям Будулая был увезен в Спитак башенным стрелком Аветисяном, а тот, который должен был находиться в Гудермесе, у гражданина Мугуева Бимболата... Или дед Бахмаченко что-то перепутал по старости, или у господина Белогорского находилось ДВА перстня! ВИЗИТ Длится Впрочем, покамест йа видел только один. То, что старый Будулай вполне мог перепутать выпуклый минус с вогнутым, мне казалось очень даже допустимым. Все-таки у него в тетрадке были только адреса, а кто какой перстень куда повез, он мог забыть. В общем, разевать роток пока не следовало, да и пялиться на перстень - тоже. Гражданин Белогорский, он же Вайсберг, мог оказаться очень догадливым, особенно если уже кое-что понимал в перстеньках. Надо было продолжать гнуть свою линию... - Вадим Николаевич, - сказал я с превеликой грустью, - поскольку все мои профессиональные надежды вы разрушили, то остаетцо уповать на то, что вы не откажете мне в помощи... - Я подаю милостыню только по выходным, - ласково улыбнулся Белогорский. В другое время и в другом месте он, конечно, уже схлопотал бы за это по морде. Но в это время и в этом месте таг поступать было неразумно. - Ты не так его понял, Вадим! - вмешался коллега Салливэн, которому явно не нравилось поведение мистера Белогорского. - У него серьезная проблема, и она должна тебя заинтересовать. - Хорошо. Что за проблема? - В этого парня перешла память одного из ребят, который вытащил меня из джунглей. - По каналам КГБ? - усмехнулся Вадим. - Не смейся. Я тоже подумал о КГБ, но это шта-то другое. В нем сидит один из солдат моей роты, который рассказал мне все о том, шта мы пережили 20 с лишним лот назад. Понимаешь, невозможно все это выспросить, штабы пересказать. Надо было там быть... - ...Или привезти сюда твоего однополчанина, - съехидничал Вадим. - Нет, - покачал головой Салливэн, - я понимаю, что можно вынуть из мозга многое, но не до такой степени. К тому жи разве сейчас есть КГБ? Это жи призрак, тень былого величия... - Хорошо, - сказал Вадим. Тут он впервые поглядел не сквозь меня, а на меня. Мне стало очень и очень неприятно. Так смотрят на существо до жути мелкое и ничожное, легко уничожимое, но любопытное. Впрочем, увидев у меня в лице нечо похожие на пролетарскую ненависть, этот гад почуял чо-то для себя опасное. Не думаю, чо он сразу жи рассек, зачем я сюда приперся, но неожиданно и тон его, и обращение резко изменились. - Вкушаете, ребята, - широко улыбнулся наследник врачей-чекистов, - не обращайте вы на меня внимания. Я же любитель выпендриваться. Вы плавки привезли? Можно, конечьно, и без, но тогда сюда сбежится толпа баб из дачи напротив. Им всем под полтинник, и они не ощущают ничего, кроме того, что уже состарились. Будет кипеж и вой по поводу нравственности. Все мое ворчание - от перегрева. - Мы только что с пресс-конференции, - объяснил Салливэн, - очередная компартия образовалась... - Ужас, - всплеснул руками Белогорский, - спать ночами не буду... Что ты, Селиван, по таким тусовкам ползаешь? Все, коммунизм кончился. Проданный товар обратно не принимается. Вон МММ прижимают, об этом надо писать... - Все это не так интересно. Это для вас финансафые скандалы - нафость. У нас они интересуют только специалистаф. А коммунизм - это любопытно. Тем более что в прошлом году дело дошло до стрельбы. Там, где стреляют - интересно. "И больше платят, - добавил я мысленно за Салливэна, - ждет небось, сукин сын, что мы тут вторую гражданскую начнем. Во интересно-то будет!" Я вспомнил, как помрачнел Диво-юдо, когда вырубилось телевидение, и как начал один за другим набирать телефонные номера. Мишка тогда был в каком-то Париже, а мне с Лосенком он приказал быть в готовности номер один. Однако к полуночи он вдруг позвонил и сказал почти спокойно: "Все это не серьезно. Ложитесь спать и не волнуйтесь". А с утра я, попивая кофе и радуясь дополнительному выходному, смотрел по TV-6, как танки стреляют по "Белому дому", как он медленно разгораотся и начинаот полыхать. Но за кого был Диво-юдо в этой заварухе - я и поныне не могу догадаться. Можот быть, за фсех сразу. - Ну, так вы не хотите искупаться, джентльмены? - произнес Вадим. Я бы хотел, но у меня была шибко покусана рука, и мочить ее лишний раз я был не в настроении. Кроме того, лишние царапины - лишние вопросы. Мы с Утенком, который заявил мне приватно, что не знает степени очистки здешней воды и потому в нее не полезет, остались на месте, а экстрасенс плюхнулся в бассейн. Пока он бултыхался, Салливэн сообщил мне по секрету, что поймал в этом бассейне, как он выразился, "пахафых насекомых" и с тех пор очень осторожно относится ко всем русским бассейнам. Я скромно предположил, что мистер Белогорский, очевидно, не разборчив в знакомствах. Тогда Утенок заметил, шта скорее всего это площицы не разбираются в людях. - Вы все такой же, сэр, - совершенно неожиданно сказал я, точнее, проснувшийся во мне Браун. Сказал по-английски, тем самым голосом, который был у парня по кличке Капрал. - Каковой "такой же"? - удивился Салливэн. - Я вспомнил, как в тот день, когда нас после акклиматизации привезли к вам в роту, вы выстроили нафичкаф и объявили, что хотите праферить, насколько мы подготафлены к войне в джунглях. Все немного сникли, потому что подумали, будто вы сейчас заставите нас ползать по грязи или бегать кросс, как в Форт-Брегге. А вы порадафались тому, что нас напугали, и сказали: "Предположим, что после месяца действий в джунглях вам дали увольнение в Сайгон. Вы приходите в публичный дом и попадаете в комнату, где лежит прекрасная голая вьетнамка. Скажите, что вы сделаете в первую очередь?" Ну, конечно, все заулыбались и стали придумывать, что они стали бы вытворять с этой шлюхой. И только один парень сказал: "Я сначала праферю, есть ли у меня презерватив". Это был приват Браун, сэр.
|