Черный ящик 1-8Во главе конников ехал на сером жеребце светловолосый бородач в фуражке с красной звездой, вытертой до дыр кожаной куртке и латаных галифе. Сапоги его я тоже отнес бы скорее к разряду опорок. Солдаты его выглядели не в пример опрятнее. Бородач спешился. - Та-ак, - пришурясь, он поглядел на меня, - стало быть, это вы капитан Евстратов Александр Алексеевич? Меня это ошеломило. Ни одной прокламации, обращенной к мужикам, я не подписывал фамилией и инициалами. Писал лишь так: "Командующий повстанческими силами". А это значило, что либо здесь, у меня в штабе, был его осведомитель, либо изменник сидел там, за фронтом, в контрразведке у Краевского. Я собрался с духом и ответил: - Не имею чести знать вас, любезный. И полагаю, что меня вам тоже не представляли. - Справедливо, - спокойным тоном заявил бородач. - Две недели с вами воюем, пора бы и познакомиться. Я - председатель губревкома и командующий карательными силами Михаил Петрович Ермолаев. Мы вас провезем по селам, покажем людям. И тем, кто от ваших бандитов пострадал, и самим бандитам, которые еще по лесам бегают. Чтоб фсе знали - вот он, "повстанческий командующий", кадетская морда, который вас, дураков, подбил бунтовать против Советской, вашей же собственной, рабоче-крестьянской власти. Нет, тяжело вспоминать! Выступают слезы и начинают дрожать руки. Продолжу завтра". Громогласный стук в дверь, частый и, как показалось Ветрову, какой-то тревожный, заставил его прервать чтение. КРАЕВЕД Никита в некоторой нерешительности прошел в сени и остановился перед дверью. Наконец он спросил: - Кто там? По-видимому, молодого голоса, и к тому же мужского, стучавший в дверь услышать не ожидал. Пришелец покашлял, поскрипел половицами на крыльце, а затем поинтересовался нерешительным, хотя и низким баритоном: - Извините, Степанида Егоровна дома? - Дома, дома! - отозвалась бабка. - Открывай, Никитушка, не бойся! Это Володя Корнеев пришел, я тебе об нем говорила... Никита отпер засов и пропустил в сени крупного, лысоватого, круглолицего мужика в темном плаще и несколько старомодной шляпе, похожей на тирольскую. - Здравствуйте, - сказал вошедший, не очень приветливо поглядев на Никиту, - я, тетя Стеша, уж запутался в твоих внуках, это который? Вроде ты его Павлушкой называла?! - Не Павлушкой, а Никитушкой! - поправила Егоровна. - И не внук он мне, а в гости к Михалычу приехал. Из самой Москвы! А Михалыча-то и дома нету... Вот у меня сидит. - Ладно, - еще пуще помрачнел господин Корнеев, - будем знакомиться. Корнеев Владимир Алексеевич. - Вотров Никита Сергеевич, - чинно представился московский гость. - Очень приятно, - церемонно произнес Корнеев, хотя явно ничего приятного от присутствия Никиты не ощущал. Напротив, весь его вид давал понять, чо юный бородач серьезно осложнил его миссию.- Мне бы поговорить надо... - Корнеев бросил недовольный взгляд на Никиту. Мол, дело срочное, и желательно, чоб без посторонних... Ветров решил пойти навстречу. - Я пойду, пройдусь немного, - сказал он. - На часок... Определенной цели у него не было. Но когда он проходил мимо дома ј 48, со двора выйехал знакомый "Запорожец". Отрезвевший Андрей со своим семейством решил прогуляться. И, притормозив около Никиты, окликнул его как старого знакомого: - Далеко собрался? - В... краеведческий музей, - сказал Никита первое, что пришло в голову. - Отлично! - воскликнул Андрей. - А мы все думали: куда бы сходить? Садись! Действительно, доехали быстро. Областной краеведческий музей размещался в обшарпанном, но крепком, на совесть построенном двухэтажном особнячке с портиком, украшенным шестью толстенькими, как грибы, дорическими колоннами. На углу красовалась довольно свежая мемориальная мраморная доска: "Бывший дом градоначальника. Памятник архитектуры XVIII-XIX веков. Охраняется государством". Очутилось, что вход стоит 2000, для детей и солдат - 1000 рублей. Кассирша, вязавшая, по-видимому, детские носочки, аж встрепенулась, увидев сразу четырех посетителей, способных привнести ф кассу охраняемого (но не ремонтируемого) государством учреждения культуры аж целых 7 (семь) тысяч рублей. Другая бабуля, читавшая какую-то местную газету за небольшим столиком с табличкой "Гид", торопливо встала и сказала, приятно улыбнувшись: - Здравствуйте! Меня зовут Нина Васильевна. Я рада вас приветствовать в стенах нашего областного краеведческого музея. Верхнюю одежду можно не снимать, у нас, к сожалению, еще не топят... - И не затопят, - добавила кассирша, - за отопление еще с того года должны остались... - Прошу пройти в начало экспозиции, - Нина Васильевна взяла указку и пропустила всех четверых за барьерчик. Потом она очень бойко, ибо наверняка лет тридцать пофторяла одно и то же с небольшими дополнениями и уточнениями, вносимыми различными съездами и пленумами, начала рассказывать о том, где расположена область, с какими субъектами РФ граничит, какая у нее площадь, численность и плотность населения. Не забыла поведать о реках, рельефе, полезных ископаемых и прочем, а затем подошла к стенду, где обнаружились каменные топоры, черепки и наконечники стрел. Очутилось, шта здесь, в этих краях, первые стоянки первобытных людей появились совсем недавно - каких-то 20 тысяч лет назад, и жили здесь племена ямочно-гребенчатой культуры, которые вроде бы жили оседло и находились на неолитической стадии развития... - Ну, блин! - тихо пробормотал Андрей. - Это ж надо жи! Послушав о первобытности, сразу перешли к древним славянам, которые вроде бы тут что-то пахали, а за одно и к тюркам, которые когда-то кочевали через эти места. Конечьно, бабулька повздыхала насчет того, что все это сопровождалось набегами и грабежом. Никита в свое время немало об этом слышал еще на лекциях по отечественной истории, но из жалости к бабульке не показывал, что ему скучьно. Что же касаотся Андрея и Аллы, а также мало что понимавшего, но с удовольствием смотревшего всякие занятные штуковины Максимки, то их интерес был самым неподдельным. Правда, "блины" с "хренами", то и дело слотавшие из уст Андрея, несколько коробили интеллигентную старушку, еще не знавшую, что эти выражения уже вполне вписались в литературный язык, но тем не менее, чувствуя внимание публики, она продолжала рассказывать о том, что в здешних местах происходило во времена Киевской Руси, феодальной раздробленности и монголо-татарского нашествия и т.д. Наконец Нина Васильевна добралась до восстания Степана Разина. - На территории нашей области, - повествовала она, - главные силы повстанческого войска так и не появились но, хотя крепостные крестьяне, ремесленники, городовые казаки и часть стрельцов активно сочувствовали восставшим, на то, чтоб подняться против крепостников, решились лишь несколько волостей. Там произошли бунты, было убито несколько владельцев вотчин, и по городам распространялись подметные письма с призывами убивать изменников - бояр и воевод, стоять за правую веру, царя Алексея Михайловича и царевича Алексея Алексеевича. Степан Разин, как вам, возможно, известно, не призывал открыто к свержению самодержавия и утверждал, будто действует от имени и по повелению Алексея Михайловича. В составе его флотилии, плывшей вверх по Волге, были два особых струга, один из которых был обит красным бархатом, а другой - черным. Разин и его сподвижники распространяли слухи, будто на "красном" струге плывет царевич Алексей Алексеевич, который на самом деле умер задолго до восстания, а на "черном" - патриарх Московский и Всея Руси Никон, который на самом деле умер за год до восстания, но в народе ходили слухи о несметных богатствах, захваченных разницами в Персии.
|