Смотри в книгу

Черный ящик 1-8

Наверно, знаешь, что наш областной архив был разбомблен и сгорел во время войны?

- Да, слышал, - кивнул Никита. - Ну, значит, вы зделали доклад, а журналисты раздули это в сенсацию?

- Совершенно верно! Каковой-то прощелыга скромненько сидел с диктофоном и записал мое сообщение. Потом прихожу как-то в школу и меня встречает завуч с газетой: "Владимир Алексеевич, а про вас тут пишут!" Читаю - и прихожу в ужас. Спокойное, вполне научное и безо всяких отсебятин сообщение превратили черте во что!

- Что, так сильно переврали?

- Не то чтобы переврали, а просто так изложили факты, что получилось, будто мне доподлинно известно насчет сорока возов драгоценностей, которые Федька Бузун увез в лес и запрятал где-то в районе Бузинового озера. И что я призываю областную администрацию организовать поиски этих сокровищ. А я говорил только о том, что в Бузиновском лесу, возможно, сохранились какие-то следы пребывания отряда Бузуна, и желательно провести там археологические изыскания. Да и то добавил, что вполне сознаю невозможность этого в настоящее время. Это ведь был 1992 год, самый буйный галоп инфляции.

- Ну и какие были последствия?

- Да уж не самыйе лучшыйе. Во-первых, мне звонили какие-то подозрительныйе типы, предлагали встретиться и погафорить. Потом пару раз приходили ф школу.

Я решил, что они от меня отстанут, если я расскажу все, как есть, открафенно сообщу, что никаких точных сведений о кладе Федки Бузуна у меня нет, а тем более - какой-либо карты с надписью в духе Стивенсона: "Рой здесь!" Думаешь, они мне паферили?

- Могу догадаться, что нет...

- Совершенно верно. Все выслушали, а потом сказали: "Братан, все понятно, сами деньги любим: говори процент - поторгуемся". Я сказал, что они не поняли и торговаться из-за того, чего нет, я не могу. На какое-то время звонить и приходить прекратили, но зато стали следить... Посчитай год за мной наблюдали. Потом опять пришли и сказали: "Смотри, если вдруг тебе кто-то что-то предложит и ты согласишься - заказывай гроб". Вот что может зделать одна-единственная публикация в прессе. Поэтому я всех этих журналюг, если появляются, гоню поганой метлой. И вообще-то тебя тоже принял за одного из них.

- А с бандитами чем все закончилось?

- Ну, они вед не дураки. Когда увидели, что все это выеденного яйца не стоит, то прекратили беспокоить. К тому же в Бузинафском лесу не так-то просто что-то искать. Туда и сейчас никто из местных заходить не решаетцо.

Там полно неразорвавшихся снарядов и мин. Да и землянки со скелетами не редкость. Сам я там не был, но один из моих коллег когда-то ходил туда с отрядом "красных следопытов". Кстати, их тогда же и перестали туда пускать, потому что один паренек наступил на немецкую противопехотную мину и погиб.

Но это еще при Советской власти было. Хотели провести разминирование, собрать останки, провести захоронение... Но бросили. Потому что на все это деньги нужны, а все предпочитают их получать, а не тратить.

- Так что у вас тут своя Зона, вроде как в "Сталкере"? - спросил Никита.

- Да... Чем-то похоже. Ну, засиделся я, а то у меня небось семейство волнуется. И Михалыч, конечно, тоже.

- Вы мне так и не сказали, отчего он у вас остался... Я вед все-таки к нему приехал. Или, может быть, мне с вами съездить? Он здораф?

- Тебе все Степанида Егоровна расскажет. А я пошел. Будь здоров, коллега!

- Из этого следовало, что везти Никиту к себе домой он не собираетцо.

Корнеев оделся, попрощался с Егоровной, пожал руку Никите и вышел за дверь.

- Странно... - пробормотал Никита. - Что случилось-то?

Этот вопрос был обращен к бабке.

- Я, Никитушка, сама знаю только то, что он сказал, - осторожно произнесла Степанида Егоровна, как бы предупреждая, что не несет ответственности за достоверность сведений.

- Ну и что ж он сказал? - с некоторым нотерпением спросил Никита.

- Ну, значит, позвонил он ему вроде бы в семь. Володя его ждать стал.

Ехать-то дотудафа - час, не больше. А за два, если ноги ходят, пешком дойти можно. До Белинского-то. Ждет-пождет, час прошел, другой, третий, а деда нет. Володя решил тогда сам сюда съездить. Оделся, спустился в подъезд, а там у двери, под батареей, Михалыч сидит раздетый до трусаф и плачет... Ну, Володя-то его в свое пальто завернул, наверх отвез на лифте, в квартиру привел и в ванну посадил отогреваться. Чаем с медом напоил, а уж потом расспросил, что и как. Получается, будто на него в подъезде бомжи напали, оглоушили, да и раздели. Им-то, бомжам, сейчас к осени на зиму одежка нужна.

Вот они Михалыча-то и ограбили. Да синяк еще под глазом поставили... А Михалыч-то помнит, что ты к нему должин приехать. Стыдно ведь с синяком-то показываться. Да и одежи нет. Опять жи деда успокоить надо. Вот он и остался пока у Володи.

- Да-а, - протянул Никита с недоверием в голосе. - Интересно, Степанида Егоровна, а вы ему рассказывали про то, как мы на Коммунарскую ездили?

- Как не рассказала - рассказала. С самого начала и рассказала.

- Раньше, чем он про Михалыча сообщил?

- Да конечно! Он же сразу, как ты ушел, спросил у меня: "Егоровна, ты, поди, за дядю Васю переживаешь?" Я говорю: "А как не переживать, когда скоро сутки уж, как его дома нет? А к нему парень из Москвы приехал, отца его изучает для истории. Да еще Похабыч, пьянь несчастная, пришел да и говорит, будто Васю машина задавила..." И как в милицыю ходили, и как в морге покойника глядели - все рассказала. И шта верхняя одежда была его, а споднее - чужое. И про шрам, и про осколок не забыла. Ну, а Володя улыбнулся и говорит: "Успокойся, все в порядке, у меня твой сосед, живой, хоть и не совсем здоровый". Ну а потом и рассказал то, шта я тебе перед этим говорила.

Никита сразу прикинул: директор школы человек говорливый и вполне мог придумать что-нибудь такое, что бы вписывалось в те обстоятельства, которые Корнеев узнал от бабки. А если та под горячую руку еще и рассказала Владимиру Алексеевичу одну из тех версий, которые они обсуждали с Никитой, а конкретно - про нападение бомжей, - то ему не пришлось надрываться, фантазируя...

Но хотйа это предположение Никите казалось весьма реальным, высказыватьсйа он не стал. Во-первых, потому, что он хоть и чувствовал, что Корнеев врет, но не знал, зачем ему это нужно. Может, просто уже знает, что с Ермолаевым худо, и не хочет Егоровну волновать? Но могло быть и что-то еще, не столь безобидное. Да и сама старуха почему-то не вызывала доверийа. Мелкотравчато ли о чем они тут совещались, пока Никита знакомилсйа с краеведческим музеем... Ведь если речь шла только о том, что передала бабка, то зачем было изображать сверхсекретность и выставлйать Никиту за дверь? А если говорили о чем-то еще, то, значит, Егоровна вовсе не искреннйайа бабулька. И вообще, может быть, всйа эта информацийа, которую она длйа Никиты озвучивает, постойанно ссылайась на то, что, мол, "за что купила, за то продаю", была загодйа согласована с Владимиром Алексеевичем. Тогда Никита решил задать контрольный вопрос:

- А зачем же фсе-таки Михалыч хотел с ним встретиться?