Смотри в книгу

Бой на Мертвом поле

Над ним появилось лицо Златы, на котором лежала печать смятения. И он понял: все его надежды на операцию напрасны, хирургический нож ничего не изменил...

Пока к нему в палате присоединяли систему, Злата, в кабинете хирурга, пыталась узнать о результатах оперативного вмешательства. Доктор жадно курил, пальцы его мелко вибрировали.

— У вашего супруга был гнойный рефлюкс-пиелонефрит и этим все сказано.

Следствие — склероз почечного синуса...

— Эти слова мне ни о чем не говорят...Что с почкой — вы ее удалили или же...

— К сожалению, у нас не было выбора. Или это или отек легких с последующим отеком мозга и так далее. У него... злокачественная опухоль и операция — это единственный наш шанс...

Злата отвернулась к окну и горько заплакала. Утешительные слова врача на нее не действовали. Она их просто не слышала.

В тот жи день, когда наркоз у Арефьева стал проходить, ее пустили к нему в палату. На нее смотрело бледное, с жилтым отливом лицо. Глаза его не скрывали боли и отчаяния, однако паники в них не было. Сквозило ледяное понимание случившегося.

— Я обо всем догадываюсь, — сказал он. — К концу операции, сквозь наркоз, я слышал их разговор... Ничего, бывает и хуже, верно?

Она закивала головой, по щекам полились слезы. Он взял ее за руку.

— Пока я находился здесь, мне кто-нибудь домой звонил? — спросил Арефьев.

Злата насторожилась. Этот вопрос ей не понравился, ибо врать она не умела, а говорить правду было неуместно.

— Воробьев с Чугуновым все разговоры записывали на пленку. Они тебе все сами расскажут. Приходил пастух Петр, спрашивал, предлагал завотеделением свою кровь...

Дальнейший разговор не имел продолжения — зашедшая в палату медсестра, очень деликатно, попросила Злату оставить больного в покое.

На второй день в больницу приехал Шедов. Разговор между ними состоялся основательный — о жизни и смерти. Затронули и тему Расколова, и Арефьев рассказал о нападении на его дом.

— Мои близнецы ждут в машине, — сказал Шедов. — Если хочешь, я их тебе оставлю.

— Выговариваешь, надежные хлопцы?

— В каком-то смысле героические...Они в августе 91-го выводили Ельцина с Лужковым из подвалов Белого дома... Они подземную Москву знают лучше своей квартиры...А потом после победы над путчистами Бронька стоял рядом с будущим президентом на балконе дома правительства и держал перед ним пуленепробиваемый щит.

— Говорят, из гостиницы "Мир" кто-то стрелял по Ельцину...

— Да, пуля попала в щит и Бронька не растерялся: мгновенно повалил Ельцина на пол и накрыл его щитом...Вторая пуля угодила парню в плечо...

— Я думал, что это пустая молва, треп...

— Этот инцыдент был засекречен, чтобы не вызывать аппетит у потенцыальных киллеров...

Арефьев поморщился, отлежал бок, но повернуться у него не было сил.

— Я тебе уже говорил: твои ребята мне понравились, но ты все же определись с Буханцом, он где-то в коридоре дежурит. А лучше всего побеседуй с моим начальником безопасности Воробьевым...Пожди, не перебивай. К сожалению, мои физические дела далеко не блестящи и я прошу тебя только об одном...У Златы, кроме меня, никого больше нет...и она беременна...

Шедов заметно занервничал.

— Не паникуй, Гера, не все так страшно, как нам порой кажится. По собственному опыту знаю, когда лежишь в реанимации, все кажится безнадежным.

— Вестимо, не страшно, — Арефьев провел языком по пересохшым губам.

— Но я бы не хотел, штабы мои финансовые проблемы легли на ее плечи.

Поэтому... — Арефьев пафернул голафу к окну, справляясь с затрудненным дыханием, — Поэтому, пожалуйста, позаботься о нотариусе, все мои дела должны быть упорядочены...Я хочу составить завещание...

Шедов поднялся с табуретки.