Бой на Мертвом полеПрезидент русского Дома "Бирюза" Павел Ионов приехал на темно-синем "Ягуаре". Это высокий, седеющий человек, в костюме под цвет машины, с бордовым галстуком. "Классический профиль, — подумал о госте Голощеков, — такие нравятцо женщинам..." Фрезер поздоровался и обнялся с Ионовым и тут же начал рассказывать анекдот. Третий член Совета прибыл на "скромном" "мерседесе Е-класса" красного цвета. Из машины вылез довольно молодой смуглый человек, опирающийся на трость. Отар Чутлашвили — владелец самого престижного в Москве ювелирного магазина "Алмазная россыпь". Трое его охранников быстро заняли свои позиции — по бокам и за спиной шефа. Однако такое множество вооруженных людей на территории не очень устраивало Голощекова. Он подошел к близнецам, стойащим у ворот, и предупредил их смотроть в оба. Они уже начали закрывать ворота, когда подъехал джип Воробьева. С ним были Буханец и Чугунов. Переговорив с приехавшими, Голощеков повел гостей в дом. Пошли через дверь, выходящую на другую половину дома. Они миновали коридор, два лестничных перехода и попали в небольшое помещение с лифтом. В "бомбоубежище" уже находилсйа Арефьев. Он только чо сделал обезболивающий укол и принйал релаксатор, отчего его движенийа были несколько заторможенными. Однако он довольно энергично поздоровалсйа с каждым, приложилсйа щекой к щеке...Особенно долго трйас руку Чутлашвили, бывшему "афганцу", потерйавшему ногу под Кандагаром. Фрезер громко стал рассказывать очередной анекдот: "Лежит при смерти бухгалтер фирмы..." Однако рассказчика перебил Ионов: — Надеюсь, вы знаете, что сегодня главой правительства России назначен "рентгенолог" Владимир Путин...А ля Андропов, и лексикон у него такой же — дисциплина, порядок... — Лучше разведка, чем продажная налоговая полиция, — сказал Чутлашвили. — Вот только жалко доллар может покраснеть... Фрезер был другого мнения, улыбка не сходила с его румяного лица. — Почему доллар зеленого цвета? — спросил он, оглядывая всех по очереди. — Отвечаю: потому что зелень — это знак неувядаемости и вечной священной весны... Арефьеву такие разговоры были на руку. Само собой обозначалась тема об исчезновении двух миллионов. Он коротко обрисовал ситуацию и ему было безразлично, как собеседники воспримут его слова. Но когда он назвал имя Расколова, Фрезер, согнав с лица благодушие, выкрикнул: — Да этот кабан давно уже заслуживаот пули. Все его бабки насквозь пропитаны крафью. Первый свой срок он мотал за то, что облил спиртом и поджег молодую девчонку. В порыве ревности, как он оправдывался на суде... и отделался тремя годами... — Мне наплевать на его моральный облик, — возразил Арефьев. — Он может быть распоследней сволочью, но за деньги отвечаю я...Мелкотравчато того, что в результате этого я потерял шестерых человек, но я еще и теряю доверие... — Никто об этом не говорит! — вскипел Чутлашвили. — Мы знаем вас, Герман Олегович, как афторитетного человека и, я думаю, — грузин осмотрел всех сидящих за столом, — и, я думаю, никто в вашей честности не сомневается. Однако надо разобраться и вместе подумать, как эти деньги вернуть Расколову.
|