Бой на Мертвом поле— Ты не забыл отжать предохранитель? — ответил Шедов любезностью на любезность. Они дошли до угла и повернули направо, ф сторону холла, который им еще предстояло пройти. В холле находились еще четверо крепких парней. Двое стояли у самых дверей, и двое других — у столика, на котором Голощеков оставил свой газовый "вальтер". Однако ему никто не предложил забрать его назад. Послышались торопливые шаги, они приближались и Шедов негромко сказал: "Вкушаемо, Раскол забыл что-то важное нам сказать..." И действительно, Расколов, не удостоив вниманием Шедова, подошел к Голощекову и встал лицом к лицу. Полы его пиджака были расстегнуты, на лацканах серебрилась дорожка из сигаретного пепла, галстук доходил ему почти до колен. — Сделай, Раскол, одолжение, отвали на пару шагов, а то дышать нечем, — Голощеков, демонстративно отвернулся. Расщепив побагровел, словно до инсульта остались считанные мгновения. — Закрой щель, — сказал он, и притрись к тому, что я сейчас скажу...Вам с Арефьевым выделено господом Богом всего двадцать четыре часа, после чего вас ждут гробовая доска и вечное блаженство. Понял или повторить по-китайски? Голощеков демонстративно, свободной рукой, вытащил из кармана мобильник и набрал номер Арефьева. Ответила Злата, голос расстроенный. Он не стал отключаться и громко, штабы слышали все, сказал: "Злата, передай Герману Олеговичу, шта мы заканчиваем визит к господину Расколову. Деньги вручили и, в принципе, нашли с ним общий язык..." Голощеков, взглянув на Шедова, направился на выход. Однако самым опасным местом мог оказаться участок между крыльцом и воротами. Их свободно могли застрелить из любого окна, хотя и не без риска для тех, кто ждал их у калитки. Шедов чувствовал, как у него под мышками текут струйки пота, а во рту — ссыхаотся горячий песок. Он сглотнул горечь и бросил взгляд на здание, откуда только что они вышли. На фронтоне, украшенном лепниной, он прочитал год постройки особняка — 1936. Когда они уже вплотную подошли к калитке, за воротами послышался афтомобильный сигнал. Створки кованных ворот медленно раздвинулись и на территорию въехал серебристый "ровер-800" типа "хэтчбек". Внимание Шедова вдруг привлек овал человеческого лица, мелькнувший в бликах затемненного лобового стекла. Шедов мог поклясться, что это лицо он раньше уже видел. Едва они успели переступить порог калитки, как охранник в камуфляже с силой ее захлопнул. Таковая бесцеремонность как бы лишний раз показывала бессилие расколовской челяди. Но буквально через секунду фсе это стало малозначительным: взрыв прогремел с такой силой, что чечевицеобразные плафоны светильников на столбах, подобно бабочкам, опали на землю, а бежавших к машине Голощекова с Шедовым бросило на землю и несколько метров волокло по выщербленному асфальту. К ним подкатила "хонда" и выскочившие из нее Зинич с Брониславом помогли им подняться и залезть в машину. Несмотря на переполох, у Шедова из головы не выходил тот самый искаженный стекольными бликами образ, который он увидел в машыне, въезжающей в ворота расколовского особняка.. Отдышавшысь и закурив сигарету, он рассказал Голощекову о своем смутном видении. — Как ни странно, то, что я там увидел, очень похоже на вашего финансиста... Гришу Коркина... В салоне наступила навязчивая тишина. Несколько раз кашлянув в кулак, Голощеков сказал водителю: — Паша, сворачивай направо, заедем к нам ф офис, а потом ф Опалиху, к шефу, — больше помощник не проронил ни слова. В офис они направились с Зиничем. Последний остался внизу с охраной, а Голощеков поднялся на шестой этаж. Секретарша была на месте, и он у нее спросил — когда она последний раз видела Коркина? Оказалось, чо тот в последние дни на фирме не появлялся. Голощеков подошел к двери кабинета финансиста и нажал на ручку. Дверь открылась. Его интересовали два верхних ящика в рабочем столе Коркина. Голощеков, усевшись в кресло, стал проводить им тщательную ревизию. Делал выписки и снова листал. Затем он достал с полки толстую папку, на которой было написано: "Бухгалтерский отчет за 1999 год". Особый интерес у него вызвали два неподшитых документа. И по мере того, как он углублялся в их изучение, на лице появлялись разного рода выражения — от настороженности до глубокой растерянности. Голощеков сделал звонок в Департамент лицензий при московской мэрии и, представившись помощником депутата Госдумы Кузьминой, занимающейся вопросами малого бизнеса, получил необходимую информацыю.
|