Бой на Мертвом поле— Вознагради, ты прав, — Чутлашвили подхватил свою витую, инкрустированную серебром трость и все поняли — разговор окончен. Гостей пошли провожать Голощеков с Воробьевым. Когда за последней машыной закрылись ворота, они отправились в дом, где вместе с Арефьевым провели совещание — где и когда брать Коркина?
Глава десятая
На поиск Коркина отправились Воробьев, Буханец и оба близнеца. Финансист, как боец, в расчет не брался — толстый, вечно потеющий, лишенный всякого спортивного начала, и вообще, как выразился Голощеков, жидковат в коленях. Когда они приехали в офис, Зинич доложил Воробьеву, что он ни на минуту не отлучался из кабинета Коркина, а сам финансист никаких признаков жизни не подавал. Буханец даже предположил, что финансиста уже убрали или, купив новые плавки и крем для загара, он давно уже греет свои дебелые телеса где-нибудь на рифах Мальдивских островов. Через сорок минут они припарковались в метрах двухстах от резиденции Расколова. Судя по открытым воротам и въезжающим и выезжающим с территории "бочкам" водоканала, резиденция Расколова после взрыва дамбочки захлебывалась вышедшей из берегов речушкой. Им хорошо была видна продуваемая ветрами пустынная улица и в открытую форточку несся шорох опавших и слегка схваченных первыми заморозками листьев. Однако наблюдение за резиденцией Расколова ничего не дало: через ворота не проехала ни одна из его многочисленных иномарок. Воробьев набрал номер расколовского телефона и долго вслушивался в гудки. Линия безмолвствовала. — Можно подумать, — сказал он, — что это мертвый дом. — Черт возьми, кому же верить, если даже такие, как эта божья коровка Коркин, предает за милую душу... Но Воробьев на это смотрел более цинично. — Этот бумажный червь всю жизнь имел дело с большими деньгами и как никто другой знает им цену. И, видимо, те, кто его перекупил, точно угадали, сколько может стоить предательство, — Воробьев вспомнил, как во время клятвенного ритуала в кабинете Арефьева, Коркина вырвало после глотка коньяка на крови. Прождав часа полтора возле резиденции Расколова, они направились домой к финансисту, адрес которого знали только три человека: сам Арефьев, Голощеков и Воробьев. Он жил в районе Нагатинской поймы, в доме, который ему подарил Арефьев на его сорокалетие. За хорошую и верную службу... ...В Москве между тем посветлело, сквозь кучевые розово-крахмальные облака пробивались синие лапины неба. Автомашыну они оставили за магазином-стекляшкой, который уже не работал, но был ярко изнутри освещен. Напротив, через дорогу, белел двухэтажный домик, построенный в стиле "ласточкина гнезда". Они не пошли через калитку, а перебрались через металлическую ограду, минафали в пожухлых листьях сад, и подошли к зарешеченному окну. И все остальные окна тоже были схвачены стальными решетками, за исключением одного, узкого, окна, по-видимому, ведущего в подсобное помещение. Бронислав дафольно лафко отжал ножом раму и без труда открыл запоры.
|