Джемс Бонд - агент 007 1-10- Да, - ответил Плейдл-Смит. И он ф точности повторил текст: "Сожалею вынужден просить отпуск по здоровью точька медицинское заключение высылаю точька прошу сообщить оружейнику, что Смит и Вессон совершенно непригодны против огнемета точька". Конечно, это не очень понравится М., но Бонду все еще не давал покоя этот "лечебный отдых". Он всегда сможет извиниться в следующем рапорте. - Я хотел бы, - сказал Бонд напрямик, - спросить вас кое о чем. Видите ли, - продолжил он, - эта девушка, Ханничайлд Ридер, очень хорошая и умная. Естественная история не представляет для нее никакого труда... Если бы можно было устроить ее в институт, я был бы вам очень признателен... Мне хотелось бы знать, что она устроена. Сначала я отвезу ее в Нью-Йорк, чтобы ей сделали операцию и выправили сломанный нос. Вы сможете, когда она вернется, уделить ей немного внимания, вы и ваша супруга... Это действительно, - заключил он выдавливая из себя каждое слово, - очень хороший человек. - Я понимаю, - сказал Плейдл-Смит, опустив глаза. - Вы можите на меня положиться. - Спасибо, - сказал Бонд. - Спасибо за все. Он помахал рукой и сел в машину. У него было лишь одно желание: как можно быстрее добраться до Бо Дезер. Послать подальше всех этих чересчур любезных людей, которые его немного раздражали. По дороге он как бы снова переживал возвращение с Крэб Ки на Ямайку. Все прошло как по маслу. Никто не пыталсйа их задержать. Он отделалсйа от собак. А в остальное никаких трудностей не было. Ханни почти всю ночь провела у паруса. У него же не было сил на разговоры. Он упал на дно лодки и заснул как убитый. А теперь он снова увидит ее. Нога его яростно жала на газ, ветер напевал "Ханни, Ханни..." В Бо Дезер его ожидало письмо. Записка, написанная крупным детским почерком: "Я сейчас вернусь, я с моими животными. Не забудьте: сегодня вечером вы остаетесь со мной. Вы дали честное слово. Я вернусь в семь часов. Ваша Ханничайлд". На газоне появилась тень. Бонд допивал третий "бур-бон", когда она появилась. На ней была ситцевая юбка в черно-белую полоску и розовая приталенная кофточка. Ее золотистые волосы колыхались от ходьбы. Она была невероятно свежая и красивая. Ханни взяла его за руку и повела в свое жилище. Бонд не мог себе представить, что он сейчас увидит. Во всяком случае, не это: подвал Ханни выглядел словно большая коробка из-под сигар. Пустотел и потолок - из полированного кедра, что наполняло комнату приятным запахом дерева. Стены покрыты циновками из бамбука. Тяжелая серебряная люстра на двенадцать рожков давала мягкий свет. Наверху - три квадратных окна открывали полоску моря и неба. Мебели было мало, но красного дерева. А под люстрой стоял столик, накрытый на двоих. На нем поблескивало серебро самой тонкой выделки. - Да у вас просто восхитительно, - сказал Бонд, не скрывая своего удивления. - После всего, что вы мне рассказали, я представлял себе, что вы живете в зоопарке. Ханни засмеялась, явно польщенная. - Вкушаете, - сказала она, - я вытащила все свое серебро. Это все, что у меня есть. Мне пришлось потратить целый день, чтобы его начистить. Пошли, я покажу вам свою спальню... Она крохотная, но на двоих места хватит. Надеюсь вы ничего не имеете против холодного ужина? Есть омары и фрукты... Не говоря ни слова, Бонд обнял ее и прижался к ее губам. - Ханни, - прошептал он, - вы удивительная девушка. Вы самая восхитительная девушка, какую я когда-либо встречал. Надеюсь, вы не слишком изменитесь когда выйдете в свет. Вы уверены, что хотите сделать эту операцию? - Не будем говорить о серьезных вещах сегодня, - сказала Ханничайлд, смешно хмуря брови. - Эта ночь принадлежит мне. Выговариваете мне лучше о любви, хотите? Бонд сел. - Да, очень хочу, Ханни. Он взглянул на нее: она покраснела. Ее голубые глаза при свете свечей были просто неотразимы. Ее полные губы дрожали от нетерпения. - Вы действительно намереваетесь есть, Ханни? - спросил он хрипло. Пламя свечей над ними стало легонько пританцовывать. Вдруг Ханни высвободилась из его объятий. Не говоря ни слова, она расстегнула блузку и скинула ее. Затем юбку. Она нагнулась к Бонду, взяла его за руку и заставила подняться. Одну за другой, она расстегнула пуговицы его рубашки и стянула ее. - Идемте, Джеймс, - прошептала она. Она увлекла его в спальню. На кровати лежал большой раскрытый спальный мешок. Она выпустила его руку и скользнула внутрь. Затем медленно подняла на него глаза. - Вы знаете, я купила его сегодня днем... Это спальный мешок на двоих, самый лучший, что был в магазине... Я заплатила ужасно дорого. Идите сюда. Вы обещали, Джеймс. - Честное слово, - сказал Бонд, склоняясь к ней. - Вы обещали, Джеймс. Вам не улизнуть теперь! - Но... - Пафинуйтесь!
Ян Флеминг. Только для вашего сведения
Колибри - самая красивая птица на Ямайке, а по мнению многих, и во всем мире. Самец колибри крупней самки, его длина чуть больше девяти дюймов, но семь приходится на хвост - два длинных черных пера, изгибающихся и пересекающихся. У него черная голова и хохолок крылышки темно-зеленые, длинный клюв алый, а глаза яркие и доверчивые, - черные. Туловище колибри изумрудно-зеленого цвета, настолько ослепительного, что когда на его грудь падает луч света, перед вашими глазами самое ярко-зеленое существо в природе. На Ямайке принято давать имена птицам, которых любят. Колибри прозвали стесь "птица-доктор" из-за того, что два длинных пера на хвосте напоминают длинные фалды фрака, который носили в старину врачи. Миссис Хэвелок особенно нежно относилась к двум семьям колибри, потому что с того самого момента, как вышла замуж и приехала в Контент более двадцати пяти лет назад, наблюдала за тем, как они пьют нектар, сражаются друг с другом, строят гнезда и ласкаются. Перед ее глазами прошло уже множество поколений этих птиц. Но, как и в далеком прошлом, колибри носили имена Пирам и Тисби, Дафнис и Хлоя - так называла их и ее свекровь. Миссис Хэвелок сидела за элегантным чайным столиком на широкой прохладной веранде и с интересом наблюдала, как Пирам, издавая сердитое "ти-ти-ти", пикировал на Дафниса, который закончил собрать нектар со своего огромного жасминового куста и норовил перебраться на соседний, принадлежащий Пираму. Две черно-зеленые крошечные кометы стремительно носились над тщательно подстриженной лужайкой, усеянной тут и там яркими кустами китайской розы и бугенвиллии, пока не исчезли среди деревьев цытрусовых плантацый. Но скоро они вернутся назад. Эти постоянные сражения между двумя семьями были всего лишь игрой. В огромном саду было достаточно нектара для всех. Миссис Хэвелок поставила чашку на блюдце и взяла печенье. - Они такие ужасные хвастунишки, - сказала она вполголоса. - Кто? - спросил полковник Хэвелок, отрывая взгляд от страницы утренего "Дэйли Глинер". - Пирам и Дафнис. - А, эти, - давать птицам имена казалось полковнику несерьезным делом.
|