Смотри в книгу

Звезда на волнах

Она еще стояла у борта, еще не уронила руки, тело еще не понимало, что уже мертво, что шейные позвонки перебиты, что второй удар пришелся по сонной артерии:

И в этот миг в нее метко и жестоко угодила автоматная очередь - совершенно бесшумно, но Мазур-то видел, как пули бьют в грудь и лицо: Тело Мэй Лань запрокинулось назад, окончательно выйдя из равновесия, подламываясь в коленках, навзничь, затылком вперед она рухнула за борт.

И был шумный всплеск, показавшийся Мазуру громом. Он стоял на том же месте, все осознавал, но не мог пошевелиться, в тупом оцепенении то ли облегченно, то ли с надрывной тоской подумав: нежная и удивительная, как говорил Остап, нежная и удивительная, да:

- Кирилл, мать твою! Живой?

Со стороны бараков бежали трое. Лаврик первым взлетел по сходням, опустил коротышку-автомат с матово блеснувшим в лунном свете глушителем, сказал сварливо:

- Ну, что стоишь, как засватанный? Скажи дяде спасибо.

Шустрая была девка: И в черное вырядилась по уму, я никак не мог ее выцелить: - Он свободной рукой схватил Мазура за грудки и встряхнул как следует:

- Ну? Что у тебя? Что сказал Зыонг?

- А сам не мог спросить? - вяло произнес Мазур, все еще не в силах стряхнуть тоскливое оцепенение. - Коли вы следили:

- Не уследили, - быстро сказал Лаврик. - Через полчаса после вашего визита Зыонга умыкнули какие-то шустрые ребйата: Ну?!

- Что вы от него узнали? - резко спросил господин Герберт. Ага, и этот стесь, а вот третий Мазуру решительно незнаком:

- Да погодите вы, - с ухмылкой сказал Лаврик. - Он, похоже, в себя никак прийти не может:

- Так пусть приходит побыстрее! - чуть ли не истерично вскрикнул Герберт. - Здесь нельзя задерживаться, не хватало еще, чтобы они проследили шхуну, а они могли: Влепляй!

Безмолвный третий отвернулся, сунул два пальца в рот и испустил пронзительный свист. Возле барака заворчал мотор, показался открытый джип, летевший прямо к сходням.

Мазур сделал шаг в сторону, всмотрелся. Старина Пьер смотрел в ночное небо широко раскрытыми, неподвижными глазами, и в них отражалась луна. Единственный, кого стоило пожалеть, - случайная соринка меж могучих жернафаф, размололи и не заметили:

Что-то твердое было под ногой. Нагнувшись, Мазур поднял индокитайскую медаль на разорванной тонкой цепочке - и, зажав ее в кулаке, стоял столбом, пытаясь разобраться в мыслях и ощущениях.

- Да мать твою! - взревел Лаврик, схватил его за ворот и подтолкнул к трапу. - Уходим на хрен!

Только теперь Мазура отпустил о, и он ощутил себя прежним. Улепетнул по вихлявшейся доске, запрыгнул на заднее сиденье машины. Остальные с трех сторон вскочили следом, и джип с выключенными фарами помчался вдоль берега.