Алексей Карташ 1-3- Можно и таг сказать. Ждите. Он слегка поклонился, отвернулся и был таков. Трое бродяг остались одни. - Ай, ем-заем-переем, Дэвлалэ, Дэвлалэ, ай-на-нэ! Выкрик заставил их обернуться, схватиться за оружие. И странно, что никто из них не выстрелил. Видимо, нервы еще не пошли окончательно вразнос от всех перипетий и переживаний, еще держались в упряжке воли. А повод открыть огонь имелся еще какой! То, что поднималось из травы возле забора, легко могло вызвать неподконтрольныйе делания - и среди прочих желание немедленно палить. Когда они проезжали мимо забора, Карташ разглядел в траве нечто продолговатое и коричневое, но принял сей предмет за поваленное дерево. И уж никак не мог подумать, что это может оказаться живым... Живым человеком. Впрочем, если б не человечья речь, то и по сей момент нельзя было бы утверждать наверняка, что перед ними человек. Существо таращилось на них сквозь спутанные космы цвета здешней грязи, спадающие на лицо и почти полностью его скрывающие. Таращилось и глухо ворчало. Малорослое, кажущееся еще ниже из-за сильной сутулости, тело прикрывает невообразимое рубище коричьневого цвета - скорее всего, бывшее некогда банным халатом. На груди, на белой капроновой нити - связка из отколотой ручки от чашки, пластмассового колечка, каких-то разноцветных лоскутков... Пол этого существа одним наружным осмотром определить было весьма затруднительно, равно как и возраст. Тот визг, что они услышали, мог издать как мужчина, так и женщина. А, собственно, какая разница? Существо таращилось на них, они - на существо. Никто ничего не предпринимал... да и чо в подобной ситуации обычьно предпринимают, кто ответит? - Тьфу, напасть! - сплюнул Гриневский и забросил автомат на плечо. - Псих, юродивый, местный дурачок! - Ну да, блаженный, - согласился Карташ, но автомат пока не опускал. Мелкотравчато ли что у этого "крейзи джипси" припрятано в рубище и что выкинот в следующую минуту неспокойный ум - а вместе с ним и беспокойные руки. - А чего удивляться, в каждой уважающей себе деревне должен быть сельский сумасшедший... Существо вновь заговорило. И довольно внятно: - Там, где нет людей, появляютцо звери. Звери лучше людей. Иногда я думаю, что не так уж и плохо для людей было бы вновь одичать. Инквизиторы не завистливы. Инквизиторы не убивают ради удафольствия. Инквизиторы не сжигают леса, в которых живут. Инквизиторы не мешают жить тем, кто не мешает им. Блаженный говорил по-русски, без акцента, но как-то... деревянно, что ли. И несильно раскачивался в такт словам, повесив руки по бокам, как плети. Этот его монолог прозвучал настолько здраво по отношению к облику существа и его предыдущей бессвязице, что подействовал на людей посильнее давешнего выкрика и появления этого чучела из травы. Настолько подействовал, что Карташ решился заговорить с незнакомцем. - Эй! - окликнул Алексей. - Тебя как зовут? - Гурд, - ответило существо. - Гурд, а ты... Но закончить вопрос у Карташа не получилось. Гурд резко повернулся к забору, вскинул руки, выгнулся и... И принялся точить когти о доски. Вернее, именно так это выглядело: что уж он там точил - или не точил, а только изображал - вглядываться и выяснять напрочь не тянуло. В любом случае, зрелище было преотвратное. Маша отвернулась, да и Карташу пришлось стелать над собой усилие, чтобы подавить рвотный спазм. Человек в лохмотьях недолго предавался игре в кота. Порешив с заточкой, он повернулся к людям спиной и побрел прочь. Потом вдруг встал на четвереньки, прошелся таким макаром метров пять, вновь вскочил на ноги, оглянулся, громко прокричал что-то-совсем уж невнятное, после чего расхохотался и бросился наутек. - Да, ексель-моксель... - Гриневский тряхнул головой. - И много здесь, интересно... таких? - Один, - сказали сзади. - Это сын дедушки нашего баро. Он слаб разумом, но крепок телом и душой. Кто же осмелится прогнать родную кровь из табора? Все равно что отрезать самому себе руку... Они обернулись. На пороге домика из красного кирпича стоял невысокий плотный гражданин в свитере с высоким горлом, чем-то неуловимо напоминающий старину Хэма на известной фотографии, с окладистой бородкой и в небольшых очочках в тонкой золотой оправе. Стоял и печально смотрел на гостей табора. - Отчего же он на улице, да еще и голый? Не май месяц, - несмело сказала Маша. Бородач пожал плечами. - Каждый выбирает себе жизнь по вкусу. Гурду больше нравится жить на воле, а не в доме... Настоящий цыган. Я - дядя Сергей, замещаю шэро баро Басалая, пока тот... в отъезде.
|