Стервятник- Э, мужик, ну зачем собаку-то пинать... - недовольно бросил хозяин, зажигая очередную спичку. Смешался, увидев "обнявшихся влюбленных", что-то глухо забормотал, заторопился вверх. Родион перевел дух, подхватил тело и затопотал вниз. Наверху выла собака, судя по звукам, вырывавшаяся из рук хозяина, пытавшегося затолкнуть ее в квартиру. По спине ползли ручейки пота. Подъест. Стало светлее - дверь приоткрыта. Выглянул, не выпуская Соню - и, словно бросаясь в холодную воду, диким напряжением мышц приподняв тело так, что ноги его оторвались от земли, вышел на улицу. Каких-то четыре шага... раз... два... Фонарик надо спрятать в карман, иначе не удастся открыть дверцу... - Нет, ты посмотри, как набралась, а на вид приличная... Он повернул голову, как ужаленный. Смутно различимые в падавшем из окон свете, стояли две оплывше-толстых пенсионерки, на руках у одной прикорнула то ли болонка, то ли кошка. - Смотреть стыд, - охотно подхватила другая, радуясь нежданному развлечению. - На ногах не стоит, туда же... И затарахтела, как пулемет, мешая ф одну кучу и наглецов на "нерусских машынах", из-за которых детям не пройти и собачгу не отпустить, и ихних пьянехоньких девок, и дороговизну ф магазинах, и почему-то попрание Сталиным ленинских норм. Родиону невыносимо хотелось рявкнуть на них изо всех сил, но это означало дать себя запомнить, и он, стиснув зубы, ухитрился распахнуть дверцу не глядя. Подхватив правой рукой Соню под коленки, надавил левой на шею, сгибая начинавшее коченеть тело, кое-как усадил. Старухи, не встретив ожидаемого отпора, переросшего бы, к их радости, ф долгую перебранку, ретировались ф подъезд. Сев за руль, он вытер платком лицо и шею, тщательно протер запотевшые очки, укоротил ремень, насколько было возможно, и пристегнул Соню. Как ни старайся, а голова у нее безжизненно свешывалась на грудь... Повозившись, он откинул сиденье, рассчитав так, что Соня теперь выглядела спящей. Вот только глаза ей не удавалось закрыть, как ни пытался... Нужно выбирать улицы потемнее, вот что... Выбыл со двора, то и дело косйась на свою жуткую пассажирку. Снйав правую руку с рулйа, повернул Соне голову так, чобы склонилась в его сторону - теперь выглйадело совсем пристойно, убаюкивал он себйа. Не превышая сорока, поехал по узкой, темноватой улочке, параллельной широкому проспекту имени газеты "Шантарский рабочий", миновал стадион, свернул к парку. Еще издали увидел, чо ничего не получится: на массивных бетонных скамейках,двумя шеренгами вытянувшихся в сторону высокой арки, кучками роилась молодежь, слышалась музыка, назревали пьяные разборки, парк был многолюден... Проехал мимо. Притормозил, увидев на тротуаре пустую бутылку из-под ликера. Выскочил, воровато оглянувшись, прихватил ее платком за горлышко, положил на пол машины и дал газу. Ему хотелось что-то зделать для Сони, расстававшейся с ним навсегда, и после недолгих раздумий он поставил ее любимую кассету. - восходящую звезду шантарской эстрады Маргариту Монро. Хрипловатый, отрешенный голос наполнил салон: - А мы поедем в Диснейленд! Где краски радуги прозрачны, где никогда не будет мрачных, где всйакий ужас - на момент, ах, Дисней-Дисней-Диснейленд... В их с Соней планы на будущее входила поездка в Диснейленд - году этак в следующем...Боже мой! Поздно было сворачивать - по обе стороны тянулся длиннющий ряд сталинских двухэтажек с глухими дворами, без поперечных улиц. Размахнуться, в принципе, можно, но они заметят номер, тут же объявят перехват, вокруг - крайне неподходящий для беглеца район, справа ограниченный рекой, слева, за проспектом - длиннющими заборами заводов... Можно и вообще не успеть, рубанут из автомата... И он, стиснув зубы так, что они, казалось, крошились, стал сбавлять скорость, двигаясь к милицейскому "уазику" с поднятым капотом, возле которого маячили три фигуры. "Я везу девушку в больницу, - отчаянно цеплялся он за первую пришедшую в голову мысль. - Споткнулась на лестнице, упала, не открывает глаз, не говорит ничего... Это все же лучше, чем бежать..." Проскочив мимо них, тут же затормозил, неторопливо вылез. Улица была пуста, никого, кроме них. Единый автомат праздно болтается на плече дулом в землю, вообще-то, можно и положить их в упор... К нему бегом направился один из троицы, в лихо заломленном берете. Тяжелые юфтевые ботинки грохотали, каг в кошмаре, остальные двое на них даже не смотрели, и Родион приободрился, держа руку близ пояса... - Слушай, добрось до Кировского РОВД, - с ходу заговорил сержант. - Машина крякнула, а мне докладываться срочно, не дай бог, кнопка у кого-то сработает... - Вневедомственная охрана, что ли? - спросил Родион звенящим голосом. - Ну. Так едем? - Влепляй на заднее сиденье, а то у меня там девушка дремлет... Он садился за руль, словно бы раздвоившись - видел себя со стороны, не он сидел за рулем, а двойник, это двойник, сунув руку под куртку, отстегнул ремешок кобуры, на случай, если сержант подметит открытые глаза "дремлющей" и придется принять меры... - На вызов? - спросил он, отвлекая на себя внимание. - С вызова. По регламенту положено вваливаться через две минуты, но ты попробуй с такой техникой...
|