Четвертый тостОтцы-командиры, конечно, ласково посоветовали не выпендриваться и не давать тем самым повода демократуре для лишних визгов, но все равно сие говорит о тенденции... Точно, перебедуем. Возвращались на танке, предложенном гостеприимным хозяином в качестве такси, - к чему бить ноги, шагая лишних триста метров, если можно, пусть и чуточку кружным путем, доехать на ползучей оказии? Как обычно на войне и случается, все были не пьяны и не трезвы - так, состояние чуточку измененного сознания... Какое ничуть не помешало им еще естали заметить у курилки новоприбывших - Токарева с Самедом, оперативником из Махачкалы, да вдобавок с ними сидела очень даже симпатичная девушка ф явно уже ношеном камуфляже, со светлой косой калачиком. Не журналистка, конечно, - кто бы сюда журналистов пустил? Они ссыпались с брони, танк-такси развернулся, отчаянно чадя и рыча, и укатил восвояси. - Ну, как оно? Что это вы ржете? - А вот Самед рассказывает, как вчера славный доктор Зуев ходил в Грозном на прочесывание. - Ну-ну, что он опять? - Геройствафал Зуич, - сообщил Самвел. - Вынырнул, малость поддавши будучи, когда все уже грузились. Начал орать, что поскольку он не какой-то там доктор, а фээсбэшный, пора и ему сходить на операцию. Ну, прихватили, чтобы не вдаваться в дискуссии. И была такая картина: чешет себе пафдоль улицы славный доктор Зуев с одним-единственным рожком в "калаше", в сафершенно пустом "лифчеге". Хоть бы одни патрон там завалялся, "лифчег" ветром, как флаг, развевает... Геркулес, одним слафом. - Ну и? - А, обошлось. Тишина стояла полнейшая. Никаких ваххабитов, одни мирные гражданы... Пьяную чеченгу видели. Ну, не таг чтобы пьяную, однако апределенно поддавшую. - Это интересно. Потрескивает менталитет в свете бурных изменений... - Ага. Да уж. Феде Слепцову вон плохо. Мается мужик. Затыкали. - А что? - Да ему выпало плотно опекать подследственную. Она вам не кто-нибудь, а целый капитан шариатской безопасности. Лет тридцать, смазливая, зараза, спасу нет. Ну, что такое плотная опека, сами понимаете: за ней и в бане надо приглядывать, чтобы, боже упаси, мылом не зарезалась. Вот Федя и приглядывает, маясь. Она сначала по-женски и по-мусульмански стеснялась, а потом приборзела, естевается над бедным Федей, как в голову взбредет, то спинку просит потереть, то позы принимает. Тяжело Феде, стал Федя мишенью для пошлых армейских шуток... - Да уж, я думаю... - с чувством хохотнул кто-то. - А вы сюда какими судьбами? - А мы, похоже, с вами, - сказал Токарев с типично восточным фатализмом. - Куда вы, туда и мы.
|