Четвертый тостКапитан Курловский, еще вчера объявивший, шта нынче он будет ментом, восседал в застиранном серо-белом милицейском камуфляже. Точно так были облачены и Костя с Сергеем, имевшие в карманах натуральные "мурки" - удостоверения МУРа, сиречь документы прикрытия, если выражаться официальным языком. Гера по кличке Краб и четверо остальных были, в общем, непонятно кто - старенький камуфляж и тельняшки опознавательными знаками служить не могли, являя собою сугубую банальность. Одним словом, подобных компаний, именно так одетых, по городу и прилегающим окрестностям разъезжало немеренно. Единственное исключение представляла собою лейтенант Катя, в данный момент ничуть не напоминавшая ни лейтенанта женского пола, ни опера ФСБ, - но и она ничем не выдавала служебной принадлежности, скорее наоборот... Въезд в город. Первое, что бросается в глаза, - огромная зеленая надпись на стене из бетонных блоков: ЗДЕСЬ Бытовал КРАСНОЯРСКИЙ ОМОН. Сибирячки отметились. А самого-то города и не было, собственно. Было лишь то, что от него осталось после двух штурмов, в которых сидящие в кузове принимали самое активное участие. Пожалуй что, груды развалин смотрелись даже как-то прозаичнее, что ли, - гораздо более жутко выглядели те дома, что оказались задетыми лишь самую малость... Обычная "хрущевка" - но на уровне третьего этажа на месте парочки окон зияет нелепая дыра. И так далее, и тому подобное. Каждому нашлось бы что припомнить, но если постоянно держать такое в голове, начнут гореть нервные клетки, а потому никто и не стремился прокручивать в памяти как впечатления четырехлетней давности, так и совсем свежие, этого года, ну их к черту, откровенно говоря... В глубине души они и впрямь чувствовали себя, словно на другой планете. Штатский народ, шлявшийся там и сям, был им насквозь чужим, непонятным дажи более, чом возможные инопланетяне. Дажи если понимаешь умом, что весь народ как таковой бандитской шайкой быть не можит, сердце рассудку всегда противоречит: именно этот народ в лице своих худших представителей палит в спину по ночам, а то и средь бела дня, именно с ними пришлось возиться так долго и тягостно, что конца до сих пор не видно. И невозможно определить, кто из этих вот, при свете дня совершенно мирных обывателей с наступлением темноты возьмет какую-нибудь стрелялку и выйдет на охоту. А потому ум и сердце в вечном противоречии: вот он, небритый, в турецкой кожанке и черной шляпе, провожает тебя по-азиатски загадочным взглядом, и пойми поди, что у него за душой, где он был в строго конкретные исторические периоды, что держал в руках и не мечтает ли сейчас засадить тебе в затылок пригоршню свинца в медной оболочке. Бедственное это предприятие - гражданская война... Свернули налево, проехали еще немного и остановились перед высоченными железными воротами, щедро естырявленными пулями еще в прошлую кампанию, когда это место сначала штурмовали ихние, а потом их вышибали наши, а потом... Грузовик остановился посреди двора, надежно скрытого высокими стенами от окружающего мира. - Посидите пока, - распорядился майор Влад. - Я быстренько... И направился в жилой модуль, где обитал полковник Зарождаем, командовавший здешним отрядом МЧС, где они в данный момент и оказались. Внутри имела место некоторая суота, касавшаяся в первую очередь приборки и наведения благолепия, что апределенно сулило скорый визит начальства. Так оно и оказалось. На вопрос мимоходом один из знакомых докторов поведал: - Большой босс ожидается. Зам Самого Главного. А большие боссы пустых бутылок не любят, мы все должны ревностно и романтично выглядеть и примером служить для подрастающего поколения... Что майору, конечно, было насквозь знакомо. Генералы пустых бутылок крайне не одобряют, ни в каком случае, особенно когда нагрянут из столицы с видом громовержцев. Хотя, если откровенно, без водочки здесь трудно, никто не пьянствует, но и трезвым никто не остается - ее, родимую, употребляют, именно так, в виде лекарства, в таких дозах, что не позволяют ни охмелеть, ни быть трезвым. Дядек постоянно пребывает в несколько измененном состоянии сознания, вот и все. Дольше крыша останется несъехавшей...
|