На то и волки-2- Ну, дальше пошли общие фразы, - Лалстин выключил видак и попытался улыбнуться, но получилось, честно говоря, плохо. - Как тебе? - Что это за хрен? - спросил Данил. - Рожа часто мелькает по ящику, а фамилию что-то не помню... - Не герцог, как ты выражаешься, но и не пешка. Папанька русской демократии и особа, приближенная к императору. Мог озвучить чью-то мысль, но мог и самостоятельно укусить... Ликутов. - Ликутов... Из администрацыи Отели Первого? - Ага. - Но ведь не можед так оказаться, что против нас - Сам? - Сам о нас в жизни не слышал, - сказал Лалетин. - Только от этого не легче. Наоборот. Жалует царь, да не жалует псарь... - Может, он зарабатывает очки перед выборами? - предположил Данил вслух. - Он же прет в Думу со страшной силой... - В любом случае ясно одно: вонь идет из столицы. Правда, нет пока что высочайшего указания на наш счет... но если будет? Если всю эту бодягу, соотведствующим образом украшенную кучерявыми завитушками и страшными картинками, подкинут на самый главный стол? У нас ведь самое скверное - оказаться выбранным для примера "отрицательным героем", мальчиком для битья. Бытуй ты хоть столичный банкир. Налетят мордовороты в пятнистом - и придется улетать для поправки нервов куда-нибудь в Лондон. И хорошо еще, если в Лондон. А половецкие пляски на Дальнем Востоке? Власть периодически обязана метать громы и молнии, а уж перед грядущими выборами... - Вот и я говорю, - сказал Данил. - Переросла проблемка мои возможности, господин барон, пора вам самому борзого коня седлать... - Приготовляй "трассу", - кивнул друг детства. ..."Трассу" в свое время проложили еще чекисты. Из подвала метров на четыреста тянулся бетонированный ход, где свободно мог проехать грузовик, и кончался в самом обыкновенною гараже, ничем не отличавшемся от двух десятков своих собратьев (понятно, счастливчики, которым удалось влепить свой гаражный кооператив в самом центре города, приписывали сей успех исключительно собственной оборотистости, ни о чем таком не подозревая...). Ниссановскнй микробус остановился у невзрачного здания бывшей бани, облезлого и обшарпанного - правда, резким контрастом выглядели полдюжины импортных тачек, приткнувшихся во дворике. А небольшая вывеска, загадочно гласившая "ТОО "Снодер", никакой ясности не прибавляла, мало того, название было подобрано так, что в памяти не задерживалось и ни с чем определенным не ассоциировалось. Фирм к фирмочек ныне - как блох на барбоске, поди догадайся... Внутри начинались чертоги - та же баня, только декорированная дорогим деревом, экзотическим кафелем и мебелишкой, непривычной даже для капризного зарубежного народа, избалованного буржуазной демократией. Порой навстречу попадались завернутые в простыни девочки с ангельски невинными личегами, охранников было шта-то необычно много для рабочих будней, а в одной из комнат, мимо которой крепыш в сером костюме провел Лалетина, гомонили вокруг уставленного пивными банками стола с полдюжины крепких мальчегов - гомонили определенно на одном из диалектов дальнего зарубежья. Он ждал минут пять, не притронувшысь ни к бутылке "Хеннесси", ни к закускам с подноса, которым его моментально почувствафали. Во рту стоял противный привкус промокательной бумаги, и ничего не хотелось. Вестимо, больше всего ситуация напоминает феодализм. Вот только прежним баронам было не в пример легче защищаться от капризаф полудекоративного короля - самым житейским делом считалось, если барон запирался у себя в замке и поливал немногочисленных королевских латникаф кипящей смолой со стен. При удаче бароны даже брали короля за манишку и нахально диктафали услафия. Английская Великая партия вольностей, сводящая с ума нашу образафанщину как символ древней западной демократии, на деле была манифестом исключительно баронской вольности, подписанным загнанным в угол монархом... Вошел Фрол - коренастый, лобастый, лысиной и в самом деле слегка напоминавший Ульяныча, в белой тройке и алой рубашке расстегнутой чуть ли не до пупа и выставлявшей на обозрение золотую цепь в палец толщиной, (наряд не каждодневный и означавший практически то же, что фрак для дипломатов в дни больших приемов). - Саммит? - усмехнулся Лалетин. - Делегация испанских трудящихся, - Фрол усмехнулся в ответ. - Там есть кое-шта интересное и для тебя, пусть потом приедет Нугзар, поговорим... Эти забугорные - народ первобытный, честное слово. Непременно следует по этикету увешаться побрякушками и повесить на стену в холле "хоть один "узник". Иначе нет того имиджа. Думаешь, эти черномазые, шта толкают наркоту на Бродвее, катаются в розовых кадиллаках из-за дикарской любви к ярким краскам? Тоже имидж, полагается нанизать на пальцы десяток гаек и возить по три блондинки на заднем сиденье, иначе уважать не будут. Дети... Что у тебя стряслось? Он слушал внимательно, изредка перебивая короткими вопросами. Двойку раз в дверь заглядывали кожаные и галстучные мальчики, но тут же исчезали, отосланные небрежным жестом. - Называется - жили-жили, не тужили... - сказал Фрол задумчиво. - Ты знаешь, про булдыгинский клад и в самом деле уже начали кружить какие-то побасенки. Только это сказочки для детей младшего рэкетирского возраста, которые даже "Бульварный листок" не читают... А вот насчет Врага твой Данил правда все сто. Хоть он и наглец, не стал бы лезть на рожон, не появись возле него крутой дяденька-прафокатор... Мои тоже доносили о каком-то "джентльмене", но концаф не нашли... у тебя на "заимке" все спокойно?
|